Форум » To Be, or not to Be? - Быть, или не Быть?; вопрос для всех Времён. » Стихи » Ответить
Стихи
German: РУМИ: Люди – демоны, и страсти – их цепь, Тащит она их в цеха и поля. Тревоги и страхи ее составляют. Не считайте свободными создания: Тянет она их в борьбу и погоню Тянет их в море и недра земли.
Ответов - 54, стр:
1 2 3 All
EDWARD: Pifagorus пишет: ..а если просто создать отдельную тему, для музыки?! И туда выкладывать ссылки на песни. Неплохая идея.
EDWARD: German пишет: Эдвард вот присылал две песни, а я их держу и все забываю выложить. Герман, оставь это, пожалуйста, не надо. Вот Пифагорус организует страницу музыкальную, с ним и провернем. ОК?
Satory777: О ДРУЖБЕ. Из-за пазухи вынув щенка-сироту, Обратился Хозяин со словом к коту: "Вот что, серый! На время забудь про мышей: Позаботиться надобно о малыше. Будешь дядькой кутенку, пока подрастет?" - "Мур-мур-мяу!" - согласно ответствовал кот. И тотчас озадачился множеством дел - Обогрел, и утешил, и песенку спел. А потом о науках пошел разговор: Как из блюдечка пить, как проситься во двор, Как гонять петуха и сварливых гусей... Время быстро бежало для новых друзей. За весною весна, за метелью метель... Вместо плаксы щенка стал красавец кобель. И, всему отведя в этой жизни черед, Под садовым кустом упокоился кот. Долго гладил Хозяин притихшего пса... А потом произнес, поглядев в небеса: "Все мы смертны, лохматый... Но знай, что душа Очень скоро в другого войдет малыша!" Пес послушал, как будто понять его мог, И... под вечер котенка домой приволок. Тоже - серого! С белым пятном на груди!.. Дескать, строго, Хозяин, меня не суди! Видишь, маленький плачет ? Налей молока! Я же котику дядькой побуду пока... (c)Мария Семенова
Pifagorus: Всем спасибо! Скоро, совсем скоро будет Вам отдельная тема или блог посвященный музыки влияющей на чувства человека и не только, но и на животных. Satory777 - спасибо за фотки С Уважением
German: Очень красивые фото и стихи. Спасибо Satory777.
EDWARD: Satory777 пишет: О ДРУЖБЕ. У нас кот "отошел" в сентябре прошлого года. ему было за 19 лет... Наверное потому у меня при чтении Вашего отрывка немного резкость расстроилась... Спасибо!
Satory777: EDWARD пишет: У нас кот "отошел" в сентябре прошлого года. ему было за 19 лет... Наверное потому у меня при чтении Вашего отрывка немного резкость расстроилась... Спасибо! Соболезную вам EDWARD :( Мы привязываемся к своим питомцам, любим их как детей, как близких друзей, но их век короче людского. Поэтому все, кто заводит домашних питомцев проходит и через горечь потери. Для вас -эти стихи (автора не знаю). Я не кошка теперь, а тучка. Что же ты хозяйка, все плачешь - Ты же видишь - мне здесь лучше. Шерсть пушистей и лапы мягче... Здесь трава - куда зеленее. Только ты опять по мне плачешь, Ты не веришь - мне здесь милее... Облака плывут, как ангоры, Тень бежит вдоль дорог-улиц, Я вернусь к тебе - очень скоро, Я уже, вообще-то, вернулась! Посмотри, вот идет дождик, По цветной крадется дорожке, И по радуге с ним могут Возвращаться на землю кошки... Гром далекий мурчит песню, С шерсти искры летят - грозою - Веришь, нет - мы с тобой - вместе, Каждый день, каждый миг - с тобою... Здесь я - облаком белым-белым Все играю с клубком желтым - Посмотри же скорей в небо. Я с тобою. Не плачь. Что ты.....
Pifagorus: Эта тяжелая дверь у окна - Мне ее не открыть. И что, за ней? - пустота и звезд не различить. В комнате пустой В полумраке полном Я стою и жду ответ - Есть любовь...иль вовсе ее нет?! Может быть она за дверью этой? С Уважением
German: От ученых поэтов-бойцов; До копченных под пиво рыбцов; От героев-отцов, до детей подлецов; Божий промысел ты налицо. ОЛДИ
German: ВОЗВРАЩЕНИЕ К ЗВЁЗДАМ Так вот она, воля: над степью — да небо! Так вот из земных не последняя доля: Увидеть алмазный осколок Денеба, В ночной черноте — перемиги Альголя. Мой прежний, мой запертый, стиснутый мир Забыл про тебя, голубой Альтаир. Нам жёлтая зона, слепя фонарями, Лгала, что померкла Вселенная звёзд, — Но тех же Плеяд озаренье над нами, Того же Стрельца полыхающий грозд. Над темью тупого, жестокого века Какою надеждой вы блещете мне — Кипяще, немыслимо белая Вега И факел Юпитера в Божьем огне! Солженицын. 1953
German: Заболоцкий. «Во многом знании - немалая печаль...» Во многом знании — немалая печаль, Так говорил творец Экклезиаста. Я вовсе не мудрец, но почему так часто Мне жаль весь мир и человека жаль? Природа хочет жить, и потому она Миллионы зерен скармливает птицам, Но из миллиона птиц к светилам и зарницам Едва ли вырывается одна. Вселенная шумит и просит красоты, Кричат моря, обрызганные пеной, Но на холмах земли, на кладбищах вселенной Лишь избранные светятся цветы. Я разве только я? Я - только краткий миг Чужих существований. Боже правый, Зачем ты создал мир, и милый и кровавый, И дал мне ум, чтоб я его постиг!
German: ФОНАРИКИ Столетия – фонарики! о, сколько вас во тьме, На прочной нити времени, протянутой в уме! Огни многообразные, вы тешите мой взгляд… То яркие, то тусклые фонарики горят. Сверкают, разноцветные, в причудливом саду, В котором, очарованный, и я теперь иду. Вот пламенники красные – подряд по десяти. Ассирия! Ассирия! мне мимо не пройти! Хочу полюбоваться я на твой багряный свет: Цветы в крови, трава в крови, и в небе красный след. А вот гирлянда жёлтая квадратных фонарей. Египет! сила странная в неяркости твоей! Пронизывает глуби все твой беспощадный луч, И тянется властительно с земли до хмурых туч. Но что горит высоко там и что слепит мой взор? Над озером, о Индия, застыл твой метеор. Взнесённый, неподвижен он, в пространствах – брат звезде, Но пляшут отражения, как змеи, по воде. Широкая, свободная, аллея вдаль влечёт, Простым, но ясным светочем украшен строгий вход. Тебя ли не признаю я, святой Периклов век! Ты ясностью, прекрасностью победно мрак рассёк! Вхожу: всё блеском залито, все сны воплощены, Все краски, все сверкания, все тени сплетены! О Рим, свет ослепительный одиннадцати чаш: Ты – белый, торжествующий, ты нам родной, ты наш! Век Данте – блеск таинственный, зловеще золотой… Лазурное сияние, о Леонардо, – твой!.. Большая лампа Лютера – луч, устремлённый вниз… Две маленькие звёздочки, век суетных маркиз… Сноп молний – Революция! За ним громадный шар, О ты! век девятнадцатый, беспламенный пожар! И вот стою ослепший я, мне дальше нет дорог, А сумрак отдаления торжественен и строг. К сырой земле лицом припав, я лишь могу глядеть, Как вьётся, как сплетается огней мелькнувших сеть. Но вам молюсь, безвестные! ещё в ночной тени Сокрытые, не жившие, грядущие огни! Брюсов В.Я.
German: СВЕТОЧ МЫСЛИ Венок сонетов I. А т л а н т и д а Над буйным хаосом стихийных сил Зажглось издревле Слово в человеке: Твердь оживили имена светил, Злак разошёлся с тварью, с сушей – реки. Врубаясь в мир, ведя везде просеки, Под свист пращи, под визги первых пил, Охотник, пастырь, плужник, кто чем был, – Вскрывали части тайны в каждом веке. Впервые, светоч из священных слов Зажгли Лемуры, хмурые гиганты; Его до неба вознесли Атланты. Он заблистал для будущих веков, И с той поры всё пламенней, всё шире Сияли людям Мысль, как свет в эфире. II. Х а л д е я Сияли людям Мысль, как свет в эфире; Её лучи лились чрез океан – Из Атлантиды в души разных стран; Так луч зенита отражён в надире! Свет приняли Китай и Индостан, Края эгейцев и страна Наири, Он просверкал у Аймарá и в Тире, Где чтим был Ягве, Зевс и Кукулкан. И ярко факел вспыхнул в Вавилоне; Вещанья звёзд прочтя на небосклоне, Их в символы семит пытливый влил. Седмица дней и Зодиак, – идеи, Пребудет знаком, что уже в Халдее Исканьем тайн дух человека жил. III. Е г и п е т Исканьем тайн дух человека жил, И он сберёг Атлантов древних тайны, В стране, где, просверлив песок бескрайный, Поит пустыню многоводный Нил. Терпенье, труд, упорный, чрезвычайный, Воздвигли там ряд каменных могил, Чтоб в них навек зов истины застыл: Их формы, грани, связи – не случайны! Египет цели благостной достиг, Хранит поныне плиты пирамиды Живой завет погибшей Атлантиды. Бог Тот чертил слова гигантских книг, Чтоб в числах три, двенадцать и четыре Мощь разума распространялась в мире. IV. Э л л а д а Мощь разума распространялась в мире – Египет креп, как строгое звено, Но было людям жизнь понять дано И в радости: в резце, в палитре, в лире. Влилась в века Эллада, как вино, – В дворцовой фреске, в мраморном кумире, В живом стихе, в обточенном сапфире, Явя, что было, есть и суждено. Но, строя храмы, вознося колонны, Могла ль она забыть зов потаённый, Что край Осириса ей повторил? Шёл Эллин к знанью по пути мистерий, – Но дух народа блеск давал и вере, Прекрасен, светел, венчан, златокрыл. V. Э л л и н и з м и Р и м Прекрасен, светел, венчан, златокрыл, Цвёл гений Греции. Но предстояло Спаять в одно – халдейские начала И мысли эллинской священный пыл. Встал Александр! Всё ж Року было мало Фалангой всюду созданных горнил; И вот, чтоб Рим весь мир объединил, Медь грозных легионов застонала. В те дни, как Азия спешила взять Дар Запада, и каждый край, как призма, Лил, преломляя, краски эллинизма, К завоеванью всей вселенной – рать Вёл Римлянин; при первом триумвире Он встал, как царь, в торжественной порфире. VI. Р и м с к а я и м п е р и я Он встал, как царь, в торжественной порфире, Укрыв под ней весь мировой простор, От скал Сахары до Шотландских гор, От врат Мелькарта до снегов Сибири. Столетий и племён смиряя спор, Сливая голоса в безмерном клире, Всем дав участье на вселенском пире, Рим над землёй своё крыло простёр. Все истины, что выступали к свету,– Под гул побед, под сенью римских прав, Переплавлялись властно в новый сплав. Вела Империя работу эту, Хоть вихрь порой величья не щадил, Хоть иногда лампады Рок гасил. VII. П е р е с е л е н и е н а р о д о в Хоть иногда лампады Рок гасил, Рим до конца исполнил труд владыки, Он был свершен, когда, под вопль и крики, Сонм варваров Империю свалил. Народы хлынули, свирепы, дики; Мрак разостлался, тягостен, уныл; Казалось: луч наук навек почил; И тщетно трон свой высил Карл Великий. Но в мгле крушений отблеск золотой Искал путей, везде сверкал мечтой, Под стук мечей, под грозный скок валькирий. Меж камней, бывших кесарских палат, Под робкий свет монашеских лампад Дух знанья жил, скрыт в тайном эликсире. VIII. С р е д н и е в е к а Дух знанья жил, скрыт в тайном эликсире, Поя целебно мутный мрак веков. Пусть жизнь была сплошной борьбой врагов, Пусть меч звенел в бою и на турнире, – Искал алхимик камень мудрецов, Ум утончался в преньях о вампире, Познать творца пытался богослов, – И мысль качала мировые гири. Монах, судейский, рыцарь, менестрель, – Всё смутно видели святую цель, Хоть к ней и шли не по одной дороге. В дни ужасов, огня, убийств, тревоги, Та цель сияла, как звезда: она Во все века жила, затаена. IX. В о з р о ж д е н и е Во все века жила, затаена. И жажда светлых, благостных веселий. Настали сроки: струны вновь запели, И краски вновь зардели с полотна. Из дряхлой Византии в жизнь – весна Вошла, напомнив о любви, о теле; В своих созданьях Винчи, Рафаэли Блеск бытия исчерпали до дна. Те плыли за Колумбом в даль Америк, Те с Кортецом несли на чуждый берег Крест, чтоб с ним меч победно пронести. Стремились все – открыть, изобрести, Найти, создать… Царила в эти годы Надежда – вскрыть все таинства природы. X. Р е ф о р м а ц и я Надежда – вскрыть все таинства природы – Мир к высшей тайне привела, – и бог Восстал над бурей будничных тревог, Над сном народом, над игрушкой моды. За громом Лютера прошли походы Густава, Тилли; снова сумрак, строг, Окутал землю, и военный рог К войне за веру звал из рода в роды. Помчался Кромвель; прогремела Ночь Варфоломея; люди в пытках гибли; Стал дыбой – крест, костром – страницы Библий. Но Истина, исканий смелых дочь, Жива осталась в вихрях непогоды; К великой цели двигались народы. XI. Р е в о л ю ц и я К великой цели двигались народы, Век философии расцвёл, отцвёл; Он разум обострил, вскрыл глуби зол И людям вспыхнул маяком свободы. Упали с гулом вековые своды, Был свергнут в бездну старый произвол, Поток идей разлился, словно воды, Что в марте затопляют луг и дол. Гудели волны буйного потока, Ученье братства разнеся широко, Под знамя воли клича племени. Бороться с правдой силился напрасно Державный Север: под зарницей красной, Шумя, Европу обняла война. XII. Н а п о л е о н Шумя, Европу обняла война, Глася: «Мир хижинам и гибель тронам!» Пусть эта брань потом Наполеоном, В дыму побед, была усмирена. Навек осталась вскрытой глубина; Над ней теперь гудело вещим звоном – Всё то, об чём шептали лишь учёным Намёки книг в былые времена. Ваграм и Дрезден, Аустерлиц и Иена, Вы – двух начал таинственная смена; Толпе открыли вы свободный путь. Народ рванулся ветром тайн дохнуть… Но не давал дышать им в полной мере Всё ж топот армий, гулы артиллерий. XIII. Д е в я т н а д ц а т ы й в е к Всё ж топот армий, гулы артиллерий Затихли; смолк войны зловещий звон; И к знанью сразу распахнулись двери, Природу человек вдруг взял в полон. Упали в прах обломки суеверий, Наука в правду превратила сон: В пар, в телеграф, в фонограф, в телефон, Познав составы звёзд и жизнь бактерий. Античный мир вёл к вечным тайнам нить; Мир новый дал уму власть над природой; Века борьбы венчали всех свободой. Осталось: знанье с тайной съединить. Мы близимся к концу, и новой эре Не заглушить стремленья к высшей сфере. XIV. М и р о в а я в о й н а ХХ в е к а Не заглушить стремленья к высшей сфере И буре той, что днесь шумит кругом! Пусть вновь все люди – злобный враг с врагом, Пусть в новых душах вновь воскресли звери. На суше, в море, в вольной атмосфере, Везде – война, кровь, выстрелы и гром… Рок ныне судит неземным судом Позор республик лживых и империй! Сквозь эту бурю истина пройдёт, Народ свободу полно обретёт И сам найдёт пути к мечте столетий! Пройдут бессильно ужасы и эти, И Мысль взлетит размахом мощных крыл Над буйным хаосом стихийных сил! XV. З а к л ю ч е н и е Над буйным хаосом стихийных сил Сияла людям Мысль, как свет в эфире. Исканьем тайн дух человека жил, Мощь разума распространялась в мире. Прекрасен, светел, венчан, златокрыл, Он встал, как царь в торжественной порфире. Хоть иногда лампады Рок гасил, Дух знанья жил, скрыт в дивном эликсире. Во все века жила, затаена. Надежда – вскрыть все таинства природы, К великой цели двигались народы. Шумя, Европу обняла война… Всё ж топот армий, громы артиллерий Не заглушат стремленья к высшей сфере. Брюсов В.Я.
olgerd: ПЕРСИ БИШИ ШЕЛЛИ ОЗИМАНДИЯ Я встретил путника; он шёл из стран далёких И мне сказал: вдали, где вечность сторожит Пустыни тишину, среди песков глубоких Обломок статуи распавшейся лежит. Из полустёртых черт сквозит надменный пламень,- Желанье заставлять весь мир себе служить; Ваятель опытный вложил в бездушный камень Те страсти,что могли столетья пережить. И сохранил слова обломок изваянья: "Я - Озимандия, я - мощный царь царей! Взгляните на мои великие деянья, Владыки всех времён, всех стран и всех морей!" Кругом нет ничего... Глубокое молчанье... Пустыня мёртвая... И небеса над ней... (перевод Бальмонта)
olgerd: Эдгар Алан По Анабель - Ли Это было давно, это было давно В королевстве приморской земли: Там жила и цвела та, что звалась всегда, Называлася Анабель - Ли, - Я любил, был любим, мы любили вдвоём, Только этим мы жить и могли. И, любовью дыша, были оба детьми В королевстве приморской земли, Но любили мы больше, чем любят в любви - Я и нежная Анабель - Ли, - И, взирая на нас, серафимы небес Той любви нам простить не могли. Оттого и случилось когда - то давно В королевстве приморской земли: С неба ветер повеял холодный из туч, Он повеял на Анабель - Ли; И родные толпой многознатной сошлись И её от меня унесли, Чтоб навеки её положить в саркофаг В королевстве приморской земли. Половины такого блаженства узнать Серафимы в раю не могли, - Оттого и случилось (как ведомо всем В королевстве приморской земли): Ветер ночью повеял холодный из туч - И убил мою Анабель - Ли. Но, любя, мы любили сильней и полней Тех, что старости бремя несли, Тех, что мудростью нас превзошли, - И ни ангелы неба, ни демоны тьмы Разлучить никогда не могли, Не могли разлучить мою душу с душой Обольстительной Анабель - Ли. И всегда луч луны навевает мне сны О пленительной Анабель - Ли; И зажжётся ль звезда, вижу очи всегда Обольстительной Анабель - Ли; И в мерцанье ночей я всё с ней, я всё с ней, С незабвенной - с невестой - с любовью моей, - Рядом с ней распростёрт я вдали, В саркофаге приморской земли. ( перевод К. Бальмонта)
German: * * * Свиваются бледные тени, Видения ночи беззвездной, И молча над сумрачной бездной Качаются наши ступени. Друзья! Мы спустились до края! Стоим над разверзнутой бездной – Мы, путники ночи беззвездной, Искатели смутного рая. Мы верили нашей дороге, Мечтались нам отблески рая… И вот – неподвижны – у края Стоим мы, в стыде и тревоге. Неверное только движенье, Хоть шаг по заветной дороге, – И нет ни стыда, ни тревоги, И вечно, и вечно паденье! Качается лестница тише, Мерцает звезда на мгновенье, Послышится ль голос спасенья: Откуда – из бездны или свыше? Брюсов В.Я.
German: К портрету Лейбница Когда вникаю я, как робкий ученик, В твои спокойные, обдуманные строки, Я знаю – ты со мной! Я вижу строгий лик, Я чутко слушаю великие уроки. О Лейбниц, о мудрец, создатель вещих книг! Ты – выше мира был, как древние пророки. Твой век, дивясь тебе, пророчества не постиг И с лестью смешивал безумные упрёки. Но ты не проклинал и, тайны от людей Скрывая в символах, учил их, как детей. Ты был их детских снов заботливый хранитель. А после – буйный век глумился над тобой, И долго ждал ты час, назначенный судьбой… И вот теперь встаёшь, как Властный, как Учитель! Брюсов В.Я.
German: В неконченом здании Мы бродим в неконченом здании По шатким, дрожащим лесам, В каком-то тупом ожидании, Не веря вечерним часам. Бессвязные, странные лопасти Нам путь отрезают… мы ждём. Мы видим бездонные пропасти За нашим неверным путём. Оконные встретив пробоины, Мы робко в пространства глядим: Над крышами крыши надстроены, Безмолвие, холод и дым. Нам страшны размеры громадные Безвестной растущей тюрьмы. Над безднами, жалкие, жадные, Стоим, зачарованы, мы. Но первые плотные лестницы, Ведущие к балкам, во мрак, Встают как безмолвные вестницы, Встают как таинственный знак! Здесь будут проходы и комнаты! Здесь стены задвинутся сплошь! О думы упорные, вспомните! Вы только забыли чертёж! Свершится, что вами замыслено, Громада, до неба взойдёт И в глуби, разумно расчисленной, Замкнёт человеческий род. И вот почему – в ожидании Не верим мы тёмным часам: Мы бродим в неконченом здании, Мы бродим по шатким лесам! Брюсов В.Я.
olgerd: Последнее стихотворение напомнило мне Н. Гумилёва. Созидающий башню сорвётся Будет страшен стремительный лёт И надне мирового колодца Он безумье своё проклянёт! Разрушающий будет раздавлен Опрокинут обломками плит И Всевидящим Богом оставлен Он о муке своей возопит! А ушедший в ночные пещеры Или заводи тихой реки повстречает свирепой пантеры Наводящие ужас зрачки. Не спасёшься от доли кровавой Что живым предназначила твердь Но молчи! Несомненное право Самому выбирать свою смерть!
olgerd: Назрул Ислам Заклятье Я уйду навсегда, я скажу напоследок прости. Я уйду, но покоя тебе никогда не найти! Я уйду ибо выпито сердце до самого дна. Я уйду но останешься ты со слезами одна! Обо мне ты ревниво вечернюю спросишь звезду, но она промолчит, не откроет куда я уйду. Ты заплачешь, забьёшься в рыданиях еле дыша! И согреется сердце твоё! И оттает душа! И не видя дороги ты кинешься в горестный путь, Вслед за мной, без надежды меня отыскать и вернуть. Я уйду в эту ночь. Ты проснёшься на ранней заре И тебе померещится будто я рядом с тобой! Но вокруг только сумрак подобный остывшей золе! И охватит тебя ожиданье, отчаянье, боль... Ты меня позовёшь, ни единого звука в ответ! Ты раскроешь обьятья свои, а любимого нет. И глаза ты закроешь. И станешь молить в тишине, чтобы я появился. Вернулся. Хотя бы во сне! И протянешь ты руки, и воздух обнимешь ночной! И тогда ты поймёшь что навеки рассталась со мной! И поднимется Солнце. И день пролетит без меня. И наступит закат и опустится ночь над землёй. И тогда над твоей одинокой постелью звеня. Пролетит позабытая песня что сложена мной! Пролетит и умчится. И вновь зазвучит в тишине. И холодное сердце твоё запылает огнём! И слезами глаза изойдут, позабудут о сне. И мучительный к горлу подступит удушливый ком! Будет горькая память как сторож стоять у дверей. И раскаянье камнем повиснет на шее твоей! Будет осень. Друзья соберутся в покои твои, кто то будет тебя обнимать, говорить о любви! Будешь ты равнодушна к нему, безразлична к нему. Ибо я в это время незримо тебя обниму! Бесполезно себя новизной соблазнять и манить. Даже если захочешь не в силах ты мне изменить! И наступит зима. И песчанные вихри клубя, налетит ураган. И окрестность потонет во мгле. Но иная неслышная буря охватит тебя. Ожиданье, отчяянье, боль и тоска обо мне! И наступит весна. Обновит и разбудит весь мир. Зацветут маргаритки, раскроется белый жасмин! Ароматом хмельным и густым переполнятся сны! Но отрава разлуки испортит напиток весны! Задрожат твои пальцы, плетущие белый венок. И в слезах ты припомнишь того кто сегодня далёк! Кто исчез и растаял. Как след на зыбучем песке. Кто тебе завещал оставться в слезах и тоске! В одиночестве биться дрожа как ночная трава! Вот заклятье моё! И да сбудутся эти слова!
полная версия страницы