Форум » To Be, or not to Be? - Быть, или не Быть?; вопрос для всех Времён. » Чекизм. » Ответить
Чекизм.
Николай Былков: «Карательный аппарат "революционной власти" — говорил Дзержинский в своей записке от 17-го февраля 1922 г. — "должен был представлять кристально-чистый институт народно-революционных судей и следователей, снабженных чрезвычайной властью". Слишком поздно было уже в 1922 г. говорить о том, что должно было быть, следовало уже говорить о том, что вышло. "Сотрудники Ч. К." — утверждал дальше шеф этого института — "выбирались заботливо из состава партии и состояли из идейно чистых и в своем прошлом безукоризненных лиц, ибо только при таком качественно-преобладающем элементе своих служащих Ч. К. была в состоянии выполнить порученный ей революционным пролетариатом (?!) обязанности". Даже, если бы это было так в действительности, то атмосфера произвола, установленная самими творцами новой политической полиции в России, неизбежно развратила бы лучшие даже элементы. Историограф Ч. К. Лацис сам должен был признать, что необходима постоянная смена работающих: "как бы честен не был человек, каким хрустальным сердцем он не обладал, работа Ч. К., протекающая в условиях, исключительно действующих на нервную систему и притупляющих чувства этическия, дает себя {273} знать. Только редкие сотрудники вне влияния этих условий работы". Деятельность Ч. К., по свидетельству Лациса, повлияла разлагающим образом "на многих, не окрепших характером молодые коммунистов". В Ярославской губ. Ч. К. был следователь, бывший водопроводчик. В начале он "работал хорошо, а потом начал пить". "Был у него друг-гармоньщик, с которым они вместе пьянствовали. Вот он напьется и идет допрашивать арестованных. А чтобы ему не скучно было, он с собой и друга своего брал. Этот допрашивает, а тот на гармошке наигрывает… Был он малограмотный. Писать настоящаго заключения не мог и только выводил каракулями: "белай расхот". Эта эпическая картина из быта Ч. К. нарисована одним из бывших следователей той же Ярославской губернской Ч. К., сидевшим в подвале губчеки с автором статьи "Штрихи тюремнаго быта" в сборнике "Че-ка"… Чекисты — это привиллегированные во всех отношениях элементы новаго "коммунистическая" общества — и не только по полноте власти, но и по внешним материальным условиям быта.» VIII. «Краса и гордость» / «Красный террор в России 1918–1923» Мельгунов С. П.
Николай Былков: Записки бывшего подполковника КГБ: Синявский и Розанова – диссиденты или агенты? В этой части Попов пишет, как сотрудники спецслужб находили агентов и информаторов в литературной среде, раскрывает особенности взаимоотношений спецслужб с диссидентами Андреем Синявским и Марией Розановой. Переосмысливая дело Андрея Синявского и историю с арестом Евгения Иванова в Париже «Я рассказывал уже о том, как весной 1977 года КГБ пыталось завербовать в Париже жену Андрея Синявского Марию Розанову и как она, обратившись во французскую полицию, спровоцировала арест на пару дней во Франции начальника 3-го отделения 1-го отдела 5-го управления КГБ СССР подполковника Евгения Федоровича Иванова. Однако у этой главы из жизнеописания Синявских была и предыстория, и продолжение, и другая сторона медали: арест Иванова в Париже мог быть частью проводимой КГБ операции. Дело в том, что Андрей Синявский был завербован КГБ задолго до его ареста осенью 1965 года по "делу Синявского – Даниэля". КГБ вело разработку студентки МГУ из Франции Элен Пельтье – дочери военно-морского атташе французского посольства в Советском Союзе. В рамках этой разработки были завербованы два ее близких знакомых: Андрей Синявский и Сергей Хмельницкий. Работу с ними осуществлял один и тот же офицер госбезопасности, с которым они регулярно встречались на одной и той же явочной квартире. Несколько позже в по сути автобиографической книге ''Спокойной ночи'' Синявский сам об этом рассказывал. О том же было написано в покаянном письме многолетнего друга Синявского Сергея Хмельницкого. Синявский признался Пельтье в факте своей вербовки и в дальнейшем они согласовывали между собой, о чем информировать КГБ, а о чем умалчивать. Помимо этого, Синявский и Хмельницкий откровенно признались друг другу в том, что завербованы КГБ. Как вспоминала в интервью про мужа Мария Розанова, "да, он давал расписку, но он же все рассказал француженке…" По терминологии КГБ "расписка" была ни чем иным, как "подпиской о сотрудничестве". В ней завербованный агент высказывал согласие на негласное сотрудничество с органами госбезопасности и обязывался сохранять данный факт в глубокой тайне. Здесь же указывался оперативный псевдоним, которым агент должен был подписывать свои агентурные сообщения. Понятно, что Синявский уже в самом начале своего сотрудничества нарушил, взятые на себя перед КГБ, обязательства, если раскрыл Пельтье факт своей вербовки. Можно предположить, что Элен, со своей стороны, рассказала обо всем своему отцу. Синявский стал, таким образом, по терминологии КГБ, "агентом-двурушником". В КГБ, желая наказать агента-двурушника, в таких случаях прибегали к компрометации агента, а в отдельных случаях, чтобы другим было неповадно, осуждали провинившегося и отправляли в лагерь, где отдельных агентов, ранее исключенных из агентурной сети за "двурушничество", вербовали вновь и использовали в лагерных условиях для разработки "непримиримых". Если в КГБ было известно о том, что Синявский рассказал Пельтье о своем сотрудничестве, это могло явиться одной из причин его ареста, а зарубежные публикации Синявского стали удобным поводом для его осуждения. КГБ следило все эти годы за Синявскими самым пристальным образом, на уровне председателя КГБ Юрия Андропова, обсуждавшего, в свою очередь, дело Синявского с членами Политбюро. Вряд ли случайным являлся факт приглашения Синявского для чтения лекций во Франции известным знатоком русской и советской литературы Клодом Фрию. Фрию был еще и членом французской компартии и большим другом Советского Союза. Через много лет в одном из интервью Мария Розанова, не упоминая о факте ареста чекиста Иванова во время встречи с ним в Париже, раскрыла некоторые нюансы их отношений: "– Гвоздем недавней презентации книги (и, кажется, полной для всех неожиданностью) стало выступление генерала КГБ Иванова, когда-то, еще лейтенантом, производившего в вашей квартире обыск. Вы с ним тоже возобновили общение во время работы над книгой? – ...Генерала Иванова, этакую цацу, я никогда не выпускала из поля зрения... В моей "иезуитской" манере – держать своих врагов в поле зрения. Я люблю своих врагов, они мне интересны. Я люблю их дразнить. Поэтому для меня было очень важно позвать на презентацию своей книги человека, который когда-то пришел в мой дом с обыском... Вы играете в шахматы? Нет? А я играю и довольно хорошо… Я увидела, что все эти кагэбэшные ситуации – чистой воды шахматные партии, которые, простите, я выиграла. Ведь Синявский не был помилован, он был освобожден досрочно. Помилование предполагает раскаяние, а Синявский вышел нераскаянным. Досрочно нераскаянным. Это был чистый выигрыш очень интересной шахматной партии (что бы там ни говорил генерал Иванов о том, что КГБ якобы помогал нам – например, с выездом за границу)" Из интервью с Марией Розановой сайту "Новая литературная карта России". Беседу вел Андрей Мирошкин. 1 сентября 2007 года Операция по командированию подполковника Иванова в Париже выглядела, как абсолютно провальная. Арест, широкая мировая огласка и сопутствующая ей очередная антисоветская кампания в зарубежной, в том числе эмигрантской, прессе. Одним словом, провал, притом грандиозный. Признаюсь, автор этих строк много лет был в этом абсолютно убежден, особенно вспоминая неубедительное повествование самого Иванова сотрудникам 1-го отдела 5-го управления КГБ СССР о перипетиях той неудачной поездки в Париж. В основном акцент делался на пребывании Иванова в течение двух суток в одиночной камере парижской жандармерии. О самой же цели его командировки было сказано очень коротко: восстановление оперативного контакта с Розановой. Помню, мы обсуждали с коллегами офицерами-оперативниками услышанное и поражались непродуманности того, что было проделано Ивановым в столице Французской республики. И лишь спустя много десятилетий, взявшись за написание данной рукописи и проанализировав многие факты, которые стали известны позже, я предположил, что все произошедшее было частью, исходно спланированной КГБ, операции. Прежде всего об Иванове. Несмотря на очевидный вроде бы провал, его карьера резко пошла вверх. По возвращении из Франции ему досрочно было присвоено звание полковника. Кроме очередного звания, Иванов был награжден правительственной наградой – боевым орденом Красной Звезды, после чего он покинул 5-е управление КГБ в связи с переводом на работу в ЦК КПСС, в отдел административных органов, который курировал всю правоохранительную систему Советского Союза. Иванов стал куратором ряда оперативных управлений Центрального аппарата КГБ, в числе которых было и 5-е управление КГБ. Затем Иванов вернулся в КГБ СССР и был назначен на должность заместителя начальника 2-го Главного управления КГБ, основного контрразведывательного подразделения советской госбезопасности. Он курировал кадры этого управления. После вступления в новую должность ему было присвоено звание генерал-майора. Вскоре он оказался в 5-м управлении КГБ на должности начальника и в ранге генерал-лейтенанта. В оставленном им 2-м главке, однако, в числе руководителей появился еще один выходец из 5-го управления КГБ – генерал-майор Вячеслав Широнин, получивший это назначение в бытность Иванова куратором кадров контрразведки. В 5-м управлении КГБ Широнин возглавлял 1-е отделение 9-го отдела, которое вело дело групповой оперативной разработки ''Паук''. Основным фигурантом этой разработки был Александр Солженицын. Так зачем же ездил Иванов в Париж в 1977 году? Дело в том, что в этом столичном французском городе с 1974 года издавался литературно-публицистический журнал ''Континент''. Практически сразу же он стал ведущим изданием не только ''третьей волны'' русской эмиграции. В журнале печатались литераторы-диссиденты из Советского Союза и стран социалистического лагеря. В силу своей политической направленности журнал стал центром антисоветской и антикоммунистической пропаганды. Редактором журнала был писатель-самородок с трудной судьбой, ярый противник советской власти Владимир Максимов. Такое положение дел не могло не обеспокоить ЦК КПСС и КГБ СССР. Через год после странного вояжа чекиста Иванова в Париж, в 1978 году, там появился на свет еще один литературный журнал – "Синтаксис". Свое название журнал получил в память о, разгромленном чекистами, самиздатовском поэтическом альманахе "Синтаксис", составителем которого был Александр Гинзбург, ставший впоследствии известным советским диссидентом, неоднократно судимым за антисоветскую деятельность. Основанием к одной из его судимостей явилось составление им сборника под названием "Белая книга", в котором были собраны материалы по уголовному делу Синявского и Даниэля. Редактором парижского "Синтаксиса" и его основным автором стал Андрей Синявский. Практически сразу "Синтаксис" встал в оппозицию к линии, проводимой журналом Максимова "Континент". В отличии от журнала ''Континент'', явившегося объединяющим началом для авторов из целого ряда стран, у которых была общая цель – борьба с тоталитарными режимами, журнал ''Синтаксис'' был по сути камерным, проводившим в жизнь эстетику своего редактора и основного автора – Синявского, чья позиция и до появления издаваемого и редактируемого им журнала вызывала откровенное неприятие большей части советской эмиграции. Выдача Розановой офицера КГБ Иванова в руки французской контрразведки и придание этому факту широкой огласки должны были снять подозрения, бытовавшие среди советских диссидентов, о связи Синявских с органами советской госбезопасности. После подобной широковещательной акции все подозрения должны были отпасть, как необоснованные. Основными оппонентами Синявского стали главный редактор журнала "Континент" Владимир Максимов, Александр Солженицын и Владимир Буковский. В 1983 году во Франции по инициативе Буковского и кубинского диссидента Армандо Вальядареса был создан "Интернационал сопротивления" – международная антикоммунистическая организация. Президентом этой организации стал Буковский, а исполнительным директором – Максимов. В качестве председателя в ней работал еще один известный советский диссидент, участник так называемого "самолетного дела" Эдуард Кузнецов. Ни Синявский, ни его супруга Розанова в работе этой организации участия, разумеется, не принимали. Более того, по мнению многих советских диссидентов, деятельность супругов Синявских вносила раскол в ряды Интернационала сопротивления. Спустя многие десятилетия, Розанова, действительно, упоминала фамилии Максимова, Буковского и Кузнецова исключительно в уничижительном плане. Вряд ли стоит удивляться тому, что на президентских выборах 1996 года Синявский и Розанова отдали свои голоса за лидера КПРФ Геннадия Зюганова, о чем неоднократно с гордостью рассказывала Розанова. Владимир Вигилянский Просматривая, широко разрекламированный в российских СМИ, документальный фильм Розановой "Абрам да Марья", рассказывающий о жизни Синявских, я встретил знакомую фамилию – Вигилянская. Фамилия эта принадлежала автору сценария указанного фильма Александрине Вигилянской, дочери агента КГБ Владимира Вигилянского, что вернуло меня к воспоминаниям о днях моей да и его молодости. Весна 1975 года. Меня, молодого еще по возрасту и опыту оперативной работы (менее года) младшего оперуполномоченного 2-го отделения 1-го отдела 5-го управления КГБ, неожиданно вызвал к себе заместитель начальника 5-го управления генерал-майор Иван Павлович Абрамов (по прозвищу Палкин). Вызов к руководству, а уж тем более такого уровня, всегда был сопряжен с определенным риском, так как никогда не было известно, чем это может обернуться – похвалой или ''разносом'' с самыми серьезными последствиями. Традиционно к руководителям оперативных управлений офицеры приглашались в сопровождении непосредственных начальников и довольно редко приватно – один на один. При отчетах, где присутствовал твой непосредственный руководитель, оперработник мог рассчитывать на его помощь при встрече ''с глазу на глаз''. Однако я был вызван к Абрамову один. И пока я шел длинным коридором 9-го последнего этажа огромного печально знаменитого здания на Лубянке, на котором размещались кабинеты начальника 5-го управления КГБ СССР генерал-лейтенанта Филиппа Бобкова и генерал майора Ивана Павловича Абрамова, а также кабинеты руководителей и офицеров 1-го, 2-го и 9-го отделов данного управления КГБ, я лихорадочно пытался понять, что же могло явиться поводом к моему вызову к грозному Абрамову по прозвищу Палкин. В моем оперативном обслуживании (по терминологии госбезопасности тех лет) находились печатные органы Союза писателей СССР и РСФСР, редакции ''Литературной газеты'' и ''Литературной России'', а также издательство ''Советский писатель'', Литературный институт имени А.М. Горького и Высшие литературные курсы при нем. Мысленно перебирая в памяти текущую оперативную информацию, которой я располагал, я терялся в догадках, что именно могло стать причиной моего вызова ''на ковер''. Не найдя для себя ответа на этот вопрос, в полном смятении, я переступил порог кабинета грозного генерала. Внешний вид Абрамова привел меня в еще больший душевный трепет. Очевидно было, что он чем-то взбешен. Обычно Абрамов вальяжно располагался в кресле за огромным руководящим столом, расположенным перед окном, из которого открывался великолепный вид на величественный московский Кремль. Но на этот раз он чуть ли ни бегом перемещался по своему, соответствующего размера, кабинету вдоль начальственного стола. Затемненные стекла его очков в дорогой роговой оправе не могли скрыть его испепеляющий взгляд, направленный на меня, вошедшего офицера. По старой комсомольской привычке – в годы своей молодости будущий генерал Абрамов был секретарем комитета комсомола Московского управления госбезопасности – Абрамов ко всем, кто был ниже его по должности, обращался исключительно на "ты". "Тебе фамилия Вигилянский что-нибудь говорит?" – последовал вопрос "в лоб". Я понял, что гроза меня миновала. Я доложил, что в Литературном институте обучается студент с такой фамилией. Назвал курс его обучения и в чьем творческом семинаре он занимается. Кроме того, я доложил, что студент Вигилянский ни в чем предосудительном не замечен. Практически перейдя на крик, Абрамов обрушил на меня поток обвинений, суть которых заключалась в том, что я последний негодяй, позорящий звание офицера советской госбезопасности, позволяющий себе вести беседы с людьми в духе 1937 года, запугивая их и шантажируя, грозя им в случае отказа от сотрудничества всяческими карами... Учинял этот разнос человек, имя которого было хорошо знакомо советским диссидентам и правозащитникам, как руководителя разгонов демонстраций на Пушкинской площади в Москве в бытность Абрамова начальником 5-го отдела УКГБ по городу Москве и Московской области. Но я уже понимал, что Абрамов мечет стрелы не по адресу и спокойно ответил, что со студентом Вигилянским я не встречался, так как не усматривал в этом оперативной необходимости. Но информацией о нем пару недель назад интересовался старший оперуполномоченный 1-го отделения 9-го отдела нашего управления майор Владимир Иванович Гусев. По этой причине предполагаю, что, возможно, именно он встречался с Вигилянским. Дело в том, что по указанию начальника 5-го управления КГБ Бобкова, согласованному с председателем КГБ СССР Андроповым, сотрудникам 9-го отдела 5-го управления КГБ, помимо официальных удостоверений личности офицеров госбезопасности, выдавались ''липовые'' с указанием ложных воинских званий и занимаемых ими якобы служебных должностей. Так как сотрудники 9-го отдела 5-го управления вели разработку видных советских диссидентов, фамилии офицеров, осуществлявших задержания, аресты и обыски зачастую становились достоянием гласности и упоминались в информационных сообщениях зарубежных СМИ. Для сокрытия истинных имен офицеров, разрабатывавших диссидентов, и в целях преднамеренной дезинформации общественности сотрудникам КГБ выдавались фальсифицированные служебные удостоверения. Поэтому, когда в западных СМИ упоминалась фамилия офицера КГБ, принимавшего участие в той или иной операции в отношении диссидентов, из КГБ следовал официальный ответ, что таковой в числе сотрудников КГБ не значится, и вопрос можно было формально считать закрытым. Вот и майор Гусев при необходимости представлялся разными именами. Мог представиться "Поповым". Услышав, что Гусев интересовался Вигилянским, Абрамов немедленно нашел в телефонном справочнике управления нужную фамилию и вызвал Гусева к себе. Поспешность генерала в очередной раз меня удивила. Дело в том, что 9-й отдел, сотрудником которого являлся Гусев, курировал лично начальник 5-го управления Бобков. Ни один из его трех заместителей-генералов в дела отдела вмешиваться не имел права. Все действия руководства и сотрудников отдела строго контролировались Бобковым и согласовывались им с заместителем председателя КГБ СССР генерал-полковником Виктором Чебриковым, куратором 5-й линии по всей стране, и главой КГБ Андроповым. Поэтому вызов сотрудника отдела, курируемого не Абрамовым, тем более без непосредственных руководителей вызываемого, был нарушением всех правил госбезопасности. На мою удачу Гусев, оказавшийся на месте, через несколько минут (благо кабинеты 9-го отдела располагались рядом) предстал перед грозным Палкиным. Выглядел Гусев спокойным, пришел он без обязательной при вызове к руководству "рабочей тетради", имеющей регистрационный номер и гриф "секретно". В подобные тетради заносились руководящие указания и делались необходимые записи из различных служебных документов. Но для Гусева, не являвшегося подчиненным Абрамова, визит к нему не мог быть официальным, и опытный Гусев все это понимал. На вопрос о студенте Литинститута Вигилянском Гусев доложил, что его подразделением в процессе отработки связей Паука (Солженицына) был установлен молодой человек с названной фамилией. В соответствии с этим, с целью выявления каналов распространения в самиздате произведений объекта разработки (Солженицына), руководством 1-го отделения 9-го отдела подполковником Вячеславом Широниным было принято решение об установлении оперативного контакта с Вигилянским с перспективой его дальнейшей вербовки в качестве агента. Как и положено, по этому вопросу был составлен соответствующий рапорт на установление оперативного контакта, а о результатах письменно было доложено руководству 9-го отдела. Абрамов слушал доклад Гусева молча. Не было ни крика, ни упоминания о 1937 годе, шантаже и угрозах. Все, что делалось в 9-м отделе, для генерала Абрамова и других заместителей начальника 5-го управления КГБ было табу. Авторитет руководителя управления генерала Бобкова был настолько высок, что имя его произносилось с придыханием. Гусев отчитался тогда перед Абрамовым и ушел. Больше информацию в отношении Вигилянского 9-й отдел у меня не запрашивал. Я же, соблюдая непреложные каноны профессии, не интересовался у них, чем именно завершился контакт Гусева c незадачливым студентом Вигилянским, хотя, зная цепкую хватку Гусева, предполагал, что вырваться из его лап Вигилянский не мог и, как стало очевидно позже, не ошибся. Вигилянского, действительно, завербовали. Семья Вигилянских Летом 1977 года автор этих строк был направлен в только что созданный 11-й отдел 5-го управления КГБ, на который была возложена задача по обеспечению государственной безопасности в период подготовки и проведения ХХII летних Олимпийских игр 1980 года в Москве. На многие годы фамилия Вигилянского исчезла из моей памяти. И вот совершенно неожиданно она встретилась мне при просмотре фильма "Абрам да Марья", в котором семья бывшего студента Литинститута имени Горького Владимира Вигилянского, с 1970-х годов состоящего в агентурном аппарате 9-го отдела 5-го управления КГБ СССР, была представлена почти что в полном составе: сам глава семьи, принявший к тому времени церковный сан и ставший отцом Владимиром, его жена поэтесса Олеся Николаева и дочь Александрина. Признаюсь, меня удивило пересечение судеб Синявского – Розановой и протоиерея отца Владимира Вигилянского, который, как следовало из фильма "Абрам да Марья", причащал и исповедовал смертельно больного Синявского. Из содержания фильма не усматривалось, каким образом пересеклись их судьбы, и, чтобы это понять, мне пришлось поинтересоваться подробностями биографии отца Владимира и его семьи. В отношении родственников Вигилянского было известно, что его дед по материнской линии был осужден за антисоветскую деятельность и расстрелян в 1938 году. Отец Владимира Вигилянского Николай Дмитриевич был тогда же осужден по той же 57-й статье УК РСФСР и отправлен в заключение. После разоблачения культа личности Сталина оба были реабилитированы. Мать Вигилянского Инна Варламова (Клавдия Густавовна Ландау) в 1967 году выступила в поддержку Александра Солженицына, в 1974 году подписала письма протеста против исключения из Союза писателей СССР Лидии Чуковской и Владимира Войновича, выступала в защиту диссидентов. Обо всем этом, конечно же, не могли не помнить на Лубянке.»
Николай Былков: Россия Путина: автократическая клептократия и клановый капитализм В то время, как Кремль успешно провел конституционные поправки для сохранения президентом Путиным своей власти, надо понимать, что Россия сегодня – это коррумпированное мафиозное государство. Президент России Владимир Путин за двадцать лет нахождения у власти превратил страну в коррумпированную систему кланового капитализма. Президент России Владимир Путин и, приближенные к нему, силовики захватили власть и ключевые отрасли российской экономики для личного обогащения и подкупа западных институтов. Альянс между Путиным, бывшими сотрудниками КГБ и организованной преступностью, опираясь на Федеральную службу безопасности России (ФСБ), превратили Россию в клептократию, выведя из страны за рубеж огромные денежные средства, а также направляя их на сомнительную миссию по восстановлению иллюзий «величия» страны. КГБ освоило схемы отмывания денег и выводило денежные средства из Советского Союза еще до его распада через сеть «доверенных попечителей» и зарубежные «дружественные» компании для того, чтобы финансировать операции советского влияния, коммунистические партии и политические движения. Созданные тогда связи сохранялись сотрудниками КГБ на протяжении многих лет и укрепились после прихода к власти Владимира Путина и его окружения. Махинации по обмену российского сырья на продукты питания в Санкт-Петербурге в 1990-е годы, совершенные Владимиром Путиным, тогда чиновником петербургской мэрии, и его коллегами, - один из первых примеров «чистой клептократии». В результате «обмена» продукты в Санкт-Петербург так никогда и не поступили, а Путин и его друзья обогатились на миллионы долларов. При этом, часть полученных ими денег также была направлена на финансирование и сохранение связей с зарубежными посредниками. После прихода к власти Владимира Путина, находившиеся в 1990-е годы на заднем плане бывшие сотрудники КГБ, смогли захватить власть, практически полностью выдворив из властных структур «ельцинских» людей. Путин представлял одну фракцию из сети служб безопасности, которая очень быстро начала «поглощать богатства страны». Однако эти люди были нацелены не только на личное обогащение, но и на использование полученных активов и денежных средств для «восстановления позиций России на мировой арене». Они смогли отхватить большие куски экономики, восстановить некоторые из своих связей, которые продолжали существовать после распада Советского Союза. Только на этот раз они во много раз увеличили количество наличных денег, имеющихся в их распоряжении. Но ясно, что они использовали, находящееся в их распоряжении, богатство и как средство для разрушения западных институтов и демократий, также подверженных коррупции. К сожалению, для них и для большинства россиян, они хотят укрепить свое положение не путем создания сильной и динамичной экономики у себя дома, а путем вывода богатств своей страны и использования его для того, чтобы подорвать и подкупить чиновников на Западе. Почему бы и не подкупить, если подкупаются? Путин выполняет огромную задачу по очищению мира от коррупции, путём прививки ему «вакцины коррумпирования». Мы имеем дело с новым явлением, при котором эти люди не просто занимаются тем, чтобы обогатиться. Они, фактически, владеют формой власти в других странах для достижения своих внешнеполитических целей, коррупционные средства направляются в самый центр западных демократий. Коррупция стала формой политической войны в масштабах, которых ранее не видели. Для противодействия пагубному влиянию клептократий западные правительства должны осознать серьезность этой своей проблемы и пресекать подобные практики. Страны Запада должны принять ряд законов, направленных на борьбу с отмыванием денег, на ликвидацию анонимности владельцев оффшорных компаний. Также необходимо добиваться регистрации в западных странах иностранных агентов. Анонимные оффшорные компании в США являются серьезной составляющей коррупции, использующей наличие проблем в борьбе с отмыванием денег, и пагубным влиянием клептократий. Рост этих компаний, через которые криминальные структуры и клептократы со всего мира отмывают деньги, уклоняются от санкций, финансируют терроризм и другие криминальные практики, представляет угрозу национальной безопасности США и странам демократий. Всемирный банк и Организация Объединенных Наций изучили 150 самых крупных случаев коррупции за последние 34 года и обнаружили, что примерно в три четверти из них для отмывания незаконных средств были использованы анонимные корпоративные структуры, при этом наиболее распространенными были компании в США. На самом деле во всех 50 штатах США требуется больше личной информации для получения библиотечной карточки, чем для создания компании, которая может использоваться для отмывания денег, коррупции и финансирования терроризма. Принятие законодательных актов для раскрытия конечных бенефициаров в оффшорных компаниях является важным, но лишь одним из необходимых шагов для борьбы с отмыванием денег и пагубным влиянием клептократических режимов. Проблемы остаются в ряде секторов, в том числе в сфере недвижимости. Анонимная покупка недвижимости остается одним из механизмов отмывания грязных денег или просто их вложения в недвижимость. Другими проблемными наряду с недвижимостью сферами, на которые распространяется ряд исключений из требований по борьбе с отмыванием денег, являются индустрия предметов роскоши, фонды прямых инвестиций и хедж-фонды, а также юридические бюро, использующие привилегии конфиденциальности между адвокатом и клиентом. Последнее подрывает правовую систему стран западной демократии. Устранение анонимных подставных компаний является абсолютно значительным и историческим шагом вперед. Но это только один из многих (шагов), которые все еще необходимы.»
Николай Былков: «Признаки фашизма в 2003 году сформулировал д-р Лоренс Бритт, политолог, который занимался изучением режимов Гитлера, Муссолини, Франко, Сухарто и Пиночета. Он пришел к выводу, что все фашистские режимы имеют 14 общих признаков, которые составляют характеристику фашизма. Можно сравнить признаки с состоянием в России. 1. Мощный и продолжительный национализм - фашистские режимы постоянно используют националистические лозунги, девизы, символы, песни и так далее. 2. Пренебрежение к общепризнанным правам человека - из страха перед врагом и под предлогом обеспечения безопасности фашистские власти убеждают, что права человека могут игнорироваться в определенных случаях ради "необходимости". Людей заставляют "думать по-другому" или даже одобрять избиения, убийства, продолжительное лишение свободы задержанных и т.д. 3. Выявление врага / искупительные жертвы, как объединительная основа, - народы при фашистских режимах сплачиваются в патриотичном движении в борьбе против общей опасности или противника: расовых, религиозных или национальных меньшинств, либералов, «террористов» и т. д. 4. Преимущественное положение спецслужб - даже если в стране есть много острых внутренних проблем, спецслужбы получают непропорционально большое бюджетное финансирование, а внутренние проблемы остаются нерешенными. Пропаганда навязывает привлекательный образ спецслужб. 5. Сильная дискриминация по признаку половой принадлежности - в фашистских правительствах доминируют мужчины. Традиционные гендерные роли жёстко закреплены. Отрицательное отношение к абортам и культивирование ненависти - гомофобия. 6. Контроль над СМИ – они контролируются непосредственно правительством или косвенно через сочувствующих журналистов либо руководителей СМИ. Распространена цензура. 7. Маниакальное увлечение национальной безопасностью - страх используется, как мотивационный инструмент правительства, для давления на массы. 8. Переплетение религии и правительства - правительства фашистских стран используют религию, как инструмент управления общественным мнением. Религиозная риторика и терминология используются правительственными лидерами, даже когда главные принципы религии диаметрально противоположны действиям или политике правительства. 9. Защита госкорпораций - промышленная и деловая элита в фашистских государствах часто является единственной силой, ставящей лидеров во власть, создавая взаимовыгодные деловые отношения с властной элитой. 10.Подмена профсоюзов – поскольку профсоюзы представляют единственную реальную угрозу для фашистских правительств, они либо полностью отсутствуют, либо серьезно ущемлены в возможностях. 11. Презрение к интеллигенции и искусству - фашистские государства поощряют или терпимо относятся к проявлениям открытой враждебности к высшему образованию и к учёным. Зачастую они подвергаются преследованиям или даже арестам. Свобода самовыражения в искусстве подвергается открытым нападкам и правительство часто отказывается финансировать искусство. 12. Навязчивая идея преступления и наказания - при фашистских режимах полиции даются почти неограниченные полномочия. Люди во имя патриотизма во многих случаях предпочитают не замечать полицейских злоупотреблений, даже нарушение своих гражданских свобод. Спецслужбы с неограниченной властью. 13. Необузданное кумовство и коррупция - фашистскими режимами почти всегда управляют кланы приятелей и партнеров, которые назначают друг друга на правительственные должности и используют власть для защиты членов своего клана от ответственности. Зачастую правительственные лидеры присваивают или даже напрямую разворовывают государственные ресурсы и казну. 14. Мошеннические выборы - выборы в фашистских государствах часто превращаются в фарс. Нередко проводится клеветническая кампания (или даже убийства) кандидатов от оппозиции, законодательство используется для манипулирования численностью избирателей, границами округов, средствами массовой информации. Фашистские режимы часто используют судебную систему для манипулирования выборами.» Ключевым фактором устойчивости полутоталитарных и тоталитарных режимов является эффективность работы не экономики, а двух более важных для власти машин – машины промывки мозгов и машины подавления. «В России сегодня реально возник и существует государственно-монополитический капитализм. Вспомним, именно эта разновидность капитализма привела в 1933 году к власти в Германии Гитлера и ему подобных. Кроме того, есть и другие социально-психологические предпосылки, на которых вырастает фашизм”.» И.Малашенко. «Вероятно, это - идеология "партии силовиков/КПСС" (с точки зрения истины ее вернее всего было бы называть "антирусской"). Что оно включает? А то, что вы, дорогие сограждане, годами читали у кремлеботов "патриотических" о том, как именно надо врать, не краснея. - Толерантность к самому чудовищному вранью, если оно "патриотично". - Презрение к общечеловеческим ценностям. - Особая злоба к эмпатии (если эмпатия - не к ним). Помните, сколько было ненависти даже не к самим Pussy Riot, а к тем, кто посмел высказаться в их поддержку? - "Мы - в кольце врагов". - "Архаика - хорошо, цивилизация - плохо". Правда, у демократий оружие лучше (что признали авторы "Проекта Россия"), но зато мы - духовнее! - Ненависть к не таким, как все, - даже не мешающим им персонально. Всходят семена, давно посаженные, хорошо унавоженные пропагандой ненависти, и общей нервозностью "особо духовных, у которых - весь мир против". … пункты, составляющие нынешнюю "идеологию", почти все давно были сформулированы Умберто Эко в эссе «Вечный Фашизм». Несколько цитат из Седова // из Эко (сравнивайте): - Презрение к общечеловеческим ценностям // Иррационализм, неприятие и отрицание современного мира. - Особая злоба к эмпатии (если эмпатия - не к ним). // Несогласие есть предательство. Полнейшая нетерпимость к какой-либо критике. - "Архаика - хорошо, цивилизация - плохо" // Культ традиции. Любая фашистская идеология замешана на поиске «корней». - "Мы - в кольце врагов" // Национализм, сопряженный с идеей заговора. Население страны ощущает себя гарнизоном осажденной крепости. - Ненависть к не таким, как все. // Ненависть к инородному и инородцам. Расизм.» Террор, заказные убийства, как инструмент государственной политики подавления инакомыслия. Аудиозаписи убитого в Австрии чеченца подтверждают согласование заказных убийств с депутатом Госдумы РФ Адамом Делимхановым Открывается связь депутата ГД с ИГИЛ (в РФ официально запрещённой террористической организации). «5 июля в Вене был застрелен выходец из Чечни Мамихан (Анзор) Умаров, в последнее время имевший документы на имя Мартина Бека. Двое преступников, выходцев из Чечни, арестованы по горячим следам. Убийство, по данным источников Civica, совершил Сарали Ахтаев 1972 года рождения, также проживавший в Вене. В открытых источниках информации практически нет, если не считать пары комментов под одним из видео на YouTube (орфография сохранена): «Опасайтесь ахтаева сар- али.он связан с игил» и «Он проживает в Австрии и вербует людей для игил.сам он с урус мартана». ... «Еще до начала своей карьеры видеоблогера этот человек был известен в чеченском обществе и в разведывательных кругах. После того, как бывший полицейский из Чечни <сам Умаров уверял, что был следователем в МШГБ — министерстве шариатской госбезопасности непризнанной Ичкерии в 90-е — The Insider> приехал в Австрию в 2005 году, он был признан беженцем в сентябре 2007 года. Его контакты в чеченской общине привели к тому, что после показательного убийства просителя убежища Умара Исраилова в Вене в январе 2009 года он был допрошен представителями спецслужб. Он не только приехал из того же места, что Исраилов, но также знал некоторых преступников, причастных к его убийству», — сообщает APA. По данным информагентства, Умарову полагалась государственная защита Австрии, однако «он отказался от нее сам». В 2017 году на Умарова вышли люди Рамзана Кадырова и попросили о помощи в организации тройного заказного убийства в Украине, жертвами которого должны были стать Игорь Мосийчук (нардеп Верховной Рады, замруководителя батальона Азов), Адам Осмаев (командир украинского добровольческого батальона имени Джохара Дудаева), а также супруга Осмаева — Амина Окуева, участвовавшая в АТО в качестве фельдшера. ... К тому времени все трое уже пережили несколько покушений: 25 октября 2017 неизвестный взорвал бомбу у офиса телеканала «Эспресо», когда Мосийчук выходил с эфира. Двое человек погибли, а Мосийчук был ранен. На Осмаева и Окуеву покушались дважды — сначала, 1 июня 2017 года это пытался сделать Артур Курмакаев («Динго»), выдававший себя за иностранного журналиста (когда Курмакаев достал пистолет и успел выстрелить в Осмаева, но Окуева начала стрелять в ответ и ранила его, Курмакаев был арестован, но Кремль позже обменял его на украинских пленных). Мосийчук уверяет, что «журналист» пытался связаться и с ним, но не смог назвать издание, и в результате встреча не состоялась. Второе покушение состоялось уже через несколько месяцев, 30 октября неизвестные расстреляли машину, где ехали Осмаев и Окуева. Окуева была убита, Осмаев тяжело ранен. Третье покушение пытался организовать полковник ФСБ Игорь Егоров, для чего он привлек завербованного генерал-лейтенанта СБУ Валерия Шайтанова. Киллер, которого они собирались нанять, сдал их обоих и под контролем СБУ записал их разговоры о подготовке покушения. Шайтанов был арестован в Украине, полковник ФСБ Егоров продолжает активную деятельность в России. «В конце 2018 года он связался со мной. Умаров начал с того, что у него есть информация, прислал четыре аудиофайла на чеченском языке, — пояснил Мосийчук, — я переслал их Адаму Осмаеву на перевод. На них шла речь об организации убийств меня, Амины, Адама Осмаева и блогера Тумсо, который тогда был в Польше». (На блогера Тумсо покушение все-таки состоялось в феврале этого года в Швеции, но Тумсо смог обезвредить нападавшего и он находится под арестом). ... В дальнейшем следственные действия проходили в рамках международного следственного поручения, Умарова допрашивали еще несколько раз. СБУ организовало подставного киллера, который должен был получить аванс из Чечни — 20 тысяч долларов». По его словам, «это были деньги от Адама Делимханова». Адам Делимханов — двоюродный брат и правая рука Рамзана Кадырова, депутат Госдумы. Он также является родным братом того самого Алимбека Делимханова, командира батальона «Север», под командованием которого служили трое осужденных по делу об убийстве Бориса Немцова. В 2009 сам депутат Адам Делимханов находился в розыске Интерпола по подозрению в организации убийства Зелимхана Яндарбиева. 2 июля 2014 года США ввели в отношении Адама Делимханова санкции: по данным американского Минфина, депутат действовал в интересах лидера преступной группировки «Братский круг», занимавшейся среди прочего наркотрафиком. Поняв, что защиты от властей он не получит, Умаров решился на рискованный шаг и рассказал все журналистам украинского телеканала «Свободный», эфиры которого прошли в феврале-июне 2020 года (Мосийчук уверяет, что будет и третья часть). Телеканал разместил некоторые аудиозаписи, полученные и Мосийчуком, от Умарова. Говорящий — некий посредник в организации убийства. Он предлагает полтора миллиона долларов за убийство всех троих. ... Телеканал опубликовал не все записи. Есть и некоторые из них, из которых следует, что заказчиком был депутат Госдумы РФ Адам Делимханов. The Insider получил их от Игоря Мосийчука. ... Джалка — родовое село Адама Делимханова. Монументальный дворец Делимханова в Джалке запрещено фотографировать, желающих это сделать отгоняют охранники. На еще одной записи некий посредник информирует Умарова: «Я написал Адаму «давай встретимся». Он написал, что поднимается в самолёт. Говорит, вроде же 500 предлагали за него. Я говорю, 500 даже не упоминали, это другим предлагали. Я не знаю, будут ли они согласны за 500, сказал я Адаму». В еще двух разговорах речь идет непосредственно о передаче денег. «В 13:30 перед резиденцией в Гудермесе, на стоянке пусть подождёт Салах», — говорит Анзор Умаров своим собеседникам. В Гудермесе только одна резиденция — и это резиденция Рамзана Кадырова. Через некоторое время он получает ответ: «Забрали они, на Мерсе приехали, забрали и уехали. Просили связаться потом с ними». Процесс по убийству Умарова может получить политчиеский резонанс. Так, во время процесса по убийству Умара Исраилова в Австрии в 2008 обвинение открыто указывало на заказ со стороны Кадырова.»
Хасан: специально для Большого теософского Лживого Пидра Былкова До революции вся Россия хронически голодала, не избежали голода и татарские деревни. Народ вымирал буквально толпами, но учет умерших никто не вел. В ряде районов настоящий голод сопровождался с его последствиями - цингой и тифом. Об этом свидетельствуют исторические источники и архивные документы, которые опровергают сказочки о процветающей России. Так, например, известный писатель А.А. Бушков в своем труде "Россия, которой не было" приводит множество сведений, говорящих о том, что "Россия фактически не вылезает из состояния голода то в одной, то в другой губернии". Автор, в частности, приводит воспоминания А.Н. Наумова, участника борьбы с "самарским голодом" и бывшего министра земледелия в 1915-1916 гг. "Что же мне пришлось увидеть? Россия фактически не вылезает из состояния голода то в одной, то в другой губернии, как до войны, так и во время войны". Видный сановник Ламздорф оставил схожие воспоминания: "От просящих хлеба нет прохода. Окружают повсюду толпой. Картина душераздирающая. На почве голода тиф и цинга". Мало того, министр иностранных дел Гире "в ужасе от того, как относятся к бедствию государь и интимный круг императорской семьи". Царь... не верит, что есть голод! За завтраком в тесном кругу "он говорит о голоде почти со смехом". Находит, что раздаваемые пособия только деморализуют народ, вышучивает тех, кто уезжает в губернии, чтобы наладить помощь. Такое отношение к бедствию "разделяется, по-видимому, всей семьей". "В то время, по воле божией, во всей московской земле наступила такая дороговизна и голод, что подобного еще не приходилось описывать ни одному историку... Так что даже матери ели своих детей; все крестьяне и поселяне, у которых были коровы, лошади, овцы и куры, съели их, невзирая на пост, собирали в лесах различные коренья, грибы и многие другие и ели их с большой жадностью; ели также мякину, кошек и собак; и от такой пищи животы у них становились толстые, как у коров, и постигала их жалкая смерть; зимою случались с ними странные обмороки, и они в беспамятстве падали на землю. И на всех дорогах лежали люди, помершие от голода, и тела их пожирали волки и лисицы, также собаки и другие животные12. 12. А. Бушков. Россия, которой не было. - М., 1997
Николай Былков: Откровения агента КГБ Юрия Безменова. «Это не имеет ничего общего ни с исследованиями, ни с контрпропагандой. Большая часть деятельности отдела заключалась в составлении [а] огромного количества (объема) информации о лицах, которые сыграли важную роль в формировании общественного мнения: издатели, редакторы, журналисты, актеры, педагоги, профессора политологии, члены парламента, [ и] представители деловых кругов. Большинство из этих людей были разделены примерно на две группы. Те, кто будет придерживаться советской внешней политики, будут продвинуты на позиции власти посредством манипулирования средствами массовой информации и общественного мнения. В небольшом городке Ху в Южном Вьетнаме, несколько тысяч вьетнамцев были казнены за одну ночь, когда город был захвачен Вьетконгом всего на два дня. И [американское] ЦРУ никогда не могло понять, как [коммунисты] могли бы знать [каждого] человека, где он живет, где его найти; и [как их] арестовать за одну ночь, в основном за четыре часа до рассвета, посадить в фургон, вывезти за пределы города и застрелить? Ответ очень прост: задолго до того, как коммунисты заняли город, существовала обширная сеть информаторов, местных вьетнамских граждан, которые знали абсолютно все о людях, играющих важную роль в общественном мнении, включая парикмахеров и таксистов. Всех, кто симпатизировал Соединенным Штатам, казнили. [То же самое] было сделано под руководством советского посольства в Ханое, и [это было] то же самое, что я делал в Нью-Дели. К своему ужасу я обнаружил, что в файлах были люди, которые были обречены на казнь. Были имена просоветских журналистов, с которыми я лично дружил. Гриффин: Почему это? Безменов: Потому что [смеется] они слишком много знают[как русская элита, истреблённая большевиками Красным Террором]. Просто потому, что вы видите, что полезные идиоты, левые, которые идеалистически верят в красоту советской социалистической или коммунистической системы или любой другой системы, когда они разочаровываются, становятся худшими врагами. Вот почему мои инструкторы из КГБ специально указали на это: никогда не беспокойтесь о левых. Забудьте об этих политических проститутках. Цель выше. Это было моим указанием: попытаться проникнуть в широко распространенные, консервативные СМИ; достичь грязных кинематографистов; интеллектуалы, так называемые «академические» кружки; циничные, эгоцентричные люди, которые могут смотреть в ваши глаза с ангельским выражением лица и говорить вам ложь. Это самые рекрутируемые люди: люди, которым не хватает моральных принципов, которые слишком жадны или слишком много страдают от собственной значимости. Они чувствуют, что они имеют большое значение.[чрезмерный эгоизм, тщеславие и корысть] Это люди, которые [m] [the] КГБ очень хотели набирать. Гриффин: Но чтобы уничтожить других, казнить других? Разве они не служат какой-то цели; разве они не будут теми, на кого вы положитесь? Безмены: Нет. Они служат цели только на этапе дестабилизации нации. Например, ваши левые в Соединенных Штатах: все эти профессора и все эти прекрасные защитники гражданских прав. Они играют важную роль в процессе подрывной деятельности только для дестабилизации нации. Когда их работа завершена, они больше не нужны. Они слишком много знают. Некоторые из них, когда они получают разочаровались, когда они видят, что марксисты-ленинцы прийти к власти, очевидно, они обижаются, они думают, что они придут к власти. Это никогда не случится, конечно. Они будут выстроены у стены и расстреляны. Но они могут превратиться в самых злейших врагов марксистов-ленинцев, когда придут к власти. И это то, что произошло в Никарагуа. Вы помните, что большинство из этих бывших марксистов-ленинцев были либо заключены в тюрьму, либо один из них раскололся, и теперь он работает против сандинистов. Это произошло в Гренаде, когда Морис Бишоп был - он уже был марксистом - его казнил новый марксист, который был более марксистским, чем этот марксист. [То же самое] произошло в Афганистане, когда сначала был [Нур Мохаммад] Тараки , он был убит [Хафизуллой] Амином , а затем Амин был убит Бабраком Кармалем с помощью КГБ. [То же самое] произошло в Бангладеш, когда [шейх] Муджибур РахманОчень просоветский левый, был убит своими собственными марксистско-ленинскими военными товарищами. Это везде одинаковая картина. В тот момент, когда они служат своей цели, все эти полезные идиоты [будут] либо полностью казнены (или идеалистически настроенные марксисты), либо сосланы, либо помещены в тюрьмы, как на Кубе. Многие бывшие марксисты на Кубе - я имею в виду в тюрьме. ... Поэтому большинство индусов, которые сотрудничали с Советами, особенно с нашим отделом информации посольства СССР, были перечислены на казнь. И, когда я обнаружил этот факт, конечно, я был болен: я был психически и физически болен. Я думал, что однажды взорвусь во время брифинга в офисе посла; Я бы встал и сказал что-то [вроде бы]: «Мы в основном кучка убийц. Это то, что мы есть. Это не имеет ничего общего с «дружбой и взаимопониманием между нацией» и бла-бла-бла. Мы убийцы! Мы ведем себя, как кучка головорезов, в стране, гостеприимной для нас, стране с древними традициями ». Непосредственным импульсом к побегу явился кризис в Бангладеш, который американские корреспонденты описывали, как «исламскую революцию на низовом уровне», которая является абсолютной глупостью. Там не было ничего общего с исламом и не было никакой массовой революции. На самом деле массовых революций не бывает, точка. Любая революция является побочным продуктом высокоорганизованной группы добросовестных и профессиональных организаторов, но не имеет ничего общего с широкими массами. В Бангладеш не было ничего общего с широкими массами. Большинство из Народная лига для членов Народной партии Лиги означает «Народный Party'-прошли обучение в Москве в средней школе партии. Большинство лидеров мукти-фож - Мукти-фож на бенгальском означает «Народная армия». [Это] то же самое, что СВАПО и все виды «освободительных» армий по всему миру, та же куча полезных идиотов. Их обучали в университете Лумумбы и различных центрах КГБ в Симферополе, в Крыму и в Ташкенте. ... Гриффин: Хорошо, мы можем выключить проектор ... это очень интересно. Ну, вы несколько раз говорили об идеологической подрывной деятельности. Я боюсь, что это фраза, которую некоторые американцы не до конца понимают. Когда Советы используют фразу «идеологическая подрывная деятельность», что они подразумевают под этим? Безмены: Идеологическая подрывная деятельность - это законный, открытый и открытый процесс; Вы можете увидеть это своими глазами. Все, что вам нужно сделать, все американские СМИ должны сделать, это отключить их бананы от ушей, открыть глаза, и они могут это увидеть. Там нет никакой тайны. [Это] не имеет ничего общего со шпионажем. Я знаю, что шпионская разведка выглядит более романтично. Это продает больше дезодорантов через рекламу, вероятно. Вот почему ваши голливудские продюсеры так без ума от триллеров Джеймса Бонда. Но на самом деле основной упор КГБ вовсе не в сфере разведки. Согласно моему мнению и мнению многих перебежчиков моего уровня, только около 15% времени, денег и рабочей силы тратится на шпионаж, как таковой. Остальные 85% - это медленный процесс, который мы называем «идеологической подрывной деятельностью» или «активными мерами» - «[?]» На языке КГБ - или «психологической войной». В сущности, это означает изменение восприятия реальности каждого американца до такой степени, что, несмотря на обилие информации, никто не может прийти к разумным выводам в интересах защиты себя, своей семьи, своего сообщества и их страна. Это отличный процесс «промывания мозгов», который идет очень медленно и делится на четыре основных этапа. Первый [есть]деморализация ; требуется 15-20 лет, чтобы деморализовать нацию. Почему так много лет? Потому что это минимальное количество лет, которое [требуется] для обучения одного поколения учеников в стране вашего врага, подверженного идеологии врага. Другими словами, марксистско-ленинская идеология закачивается в мягкие головы, как минимум, трех поколений американских студентов, не подвергаясь сомнению или уравновешиванию основными [моральными и нравственными] ценностями американизма (американский патриотизм). Результат? Результат вы можете увидеть. Большинство людей, которые получили высшее образование в шестидесятые годы (выбывшие или недоделанные интеллектуалы), в настоящее время занимают руководящие должности в правительстве, государственной службе, бизнесе, средствах массовой информации и образовательной системе. Вы застряли с ними. Вы не можете избавиться от них. Они загрязнены; они запрограммированы думать и реагировать на определенные стимулы по определенной схеме. Вы не можете изменить их мнение, даже если вы подвергаете их достоверной информации, даже если вы докажете, что белый - это белый, а черный - черный, вы все равно не сможете изменить базовое восприятие и логику поведения. Другими словами, эти люди ... процесс деморализации завершен и необратим. Чтобы избавить общество от этих людей, Гриффин: И все же эти люди, которые были «запрограммированы» и, как вы говорите [на месте], и которые благоприятны для открытия с советской концепцией ... это те самые люди, которые будут отмечены для истребления в этой стране ? Безменов: Большинство из них, да. Просто потому, что психологический шок, когда они увидят в будущем, что прекрасное общество «равенства» и «социальной справедливости» означает на практике, очевидно, что они восстают. Они будут очень несчастными, разочарованными людьми, и марксистско-ленинский режим не терпит этих людей. Очевидно, они присоединятся к лигам несогласных (диссидентов). В отличие от нынешних Соединенных Штатов, в будущей марксистско-ленинской Америке не будет места инакомыслию. Здесь вы можете стать популярными, как Даниэль Эллсберг, и такими грязными, как Джейн Фонда, за «диссидентство» за критику своего Пентагона. В будущем эти люди будут просто раздавлены, как тараканы. Никто не собирается ничего им платить за их прекрасные, благородные идеи равенства. Этого они не понимают и это, конечно, будет для них величайшим шоком. Процесс деморализации в Соединенных Штатах в основном уже завершен. За последние 25 лет ... на самом деле, это перевыполнено, потому что деморализация сейчас достигает таких областей, где ранее даже товарищ Андропов и все его эксперты даже не мечтали о таком огромном успехе. Большая часть этого делается американцами для американцев, благодаря отсутствию моральных стандартов. Как я упоминал ранее, доступ к достоверной информации больше не имеет значения. Человек, который был деморализован, не может оценить правдивую информацию.[Наши теософы тому пример - Медведкова или Анна К., например] Факты ничего не говорят им. Даже если я поделюсь с ним информацией, с подлинными доказательствами, с документами, с фотографиями; даже если я возьму его силой в Советский Союз и покажу ему [концентрационный лагерь], он откажется верить в это, пока он не [получит] пинок в свое фанатское нижнее дно. Когда военный ботинок разбивает его ... тогда он поймет. Но не до этого. Это [трагедия] ситуации деморализации. В общем, Америка застряла в деморализации, и если ... даже если вы начнете прямо сейчас, здесь, в эту минуту, вы начнете обучать новое поколение американцев, вам все равно понадобится от пятнадцати до двадцати лет, чтобы повернуть Прилив идеологического восприятия реальности возвращается к нормальности и патриотизму. Следующий этап - дестабилизация, На этот раз [the] subverter не заботится о ваших идеях и моделях вашего потребления; едите ли вы нездоровую пищу и становитесь толстыми и дряблыми больше не имеет значения. На этот раз - а для дестабилизации нации требуется всего от двух до пяти лет - что важно, так это важная вещь: экономика, международные отношения, [и] системы обороны. И вы можете ясно видеть, что в некоторых областях, в таких чувствительных областях, как оборона и экономика, влияние марксистско-ленинских идей в Соединенных Штатах является абсолютно фантастическим. Я никогда не мог поверить, что четырнадцать лет назад, когда я приземлился в этой части света, процесс пошел бы так быстро. Следующий этап, конечно, кризис. Это может занять до шести недель, чтобы привести страну к грани кризиса. Вы можете увидеть это сейчас в Центральной Америке. И после кризиса с насильственной сменой власти, структуры и экономики у вас наступает [так называемый] период нормализации. Это может длиться бесконечно. Нормализация - это циничное выражение, заимствованное из советской пропаганды. Когда советские танки вошли в Чехословакию в 68 году, товарищ Брежнев сказал: «Теперь ситуация в братской Чехословакии нормализовалась» . Это то, что произойдет в Соединенных Штатах, если вы позволите всем этим тупицам довести страну до кризиса, пообещать людям всяческие лакомства и рай на земле, дестабилизировать вашу экономику, устранить принцип конкуренция на свободном рынке и создание правительства «Большого брата» в Вашингтоне, округ Колумбия, с такими доброжелательными диктаторами, как Уолтер Мондейл, который пообещает многое, не говоря уже о том, выполняются ли обещания или нет. Он поедет в Москву, чтобы поцеловать днища [жопы]нового поколения советских убийц, не говоря уже о том, что он ... создаст ложные иллюзии, что ситуация находится под контролем. Ситуация не находится под контролем. Ситуация отвратительно вышла из-под контроля. Большинство американских политиков, средств массовой информации и системы образования обучают следующее поколение людей, которые думают, что они живут в мирное время. Ложь. Соединенные Штаты находятся в состоянии войны: необъявленная, тотальная война против основных принципов и основ этой системы. И инициатор этой войны, конечно, не товарищ Андропов. Это система. Как бы нелепо это ни звучало, [это] мировая коммунистическая система (или мировой коммунистический заговор). Пугаю ли я некоторых людей или нет, я не кричу. Если вы не напуганы, ничто не может вас напугать. Но вы не должны быть параноиком по этому поводу. Что на самом деле происходит сейчас, так это то, что, в отличие от [меня], у вас есть буквально несколько лет, чтобы прожить, если [Соединенные Штаты] [не проснутся]. Часовая бомба тикает: с каждой секундой [он щелкает пальцами] катастрофа все ближе и ближе. В отличие от [меня], вам некуда будет деться. Если только вы не хотите жить в Антарктиде с пингвинами. Это оно. Это последняя страна свободы и возможностей. ... Я говорю о принуждении Правительство Соединенных Штатов должно прекратить помощь коммунизму. Потому что нет другой более актуальной и неотложной проблемы, чем остановить советский военно-промышленный комплекс от уничтожения всего, что осталось от свободного мира. И это очень легко сделать: без кредитов, без технологий, без денег, без политического или дипломатического признания и, конечно, без такого идиотизма, как зерновые сделки с СССР. Советские люди, 270 [миллионов] Советов, будут вам вечно благодарны, если вы перестанете помогать группе убийц, которые сейчас сидят в Кремле и которых президент Рейган с уважением называет «правительством». Если мы говорим о капиталистах или богатых бизнесменах, я думаю, что они продают веревку, на которой они будут висеть очень скоро. Если они не остановятся, если они не смогут обуздать свое нерешенное стремление к прибыли и если они продолжат торговать с монстром советского коммунизма, они очень скоро повесят. И они будут молиться, чтобы их убили, но, к сожалению, их отправят на Аляску, вероятно, для управления индустрией рабов.»
Хасан: https://echo.msk.ru/blog/v_rashkin/2676213-echo/ на, ссука, послание славного человека доблестной партии Большевиков всем жителям страны про Хабаровск, в том числе тебе - холопу Жирика и прочего жыдовствующего либерала и голубого лобби как ЛДПР, такому же пидру, голубому.
Николай Былков: Записки бывшего подполковника КГБ: Русская православная церковь и спецслужбы Ч.1.В этой части Попов пишет о Русской православной церкви и том, какую роль играли спецслужбы деятельности этой религиозной организации. Альманах "Метрополь" и американские издатели Профферы «В 1979 году группа московских писателей (Василий Аксенов, Юз Алешковский, Белла Ахмадулина, Андрей Вознесенский, Владимир Высоцкий, Фридрих Горенштейн, Виктор Ерофеев, Юрий Кублановский, Евгений Рейн и другие) опубликовали в самиздате неподцензурный альманах, названный ими "Метрополь", в который вошли их произведения, не имевшие перспектив быть опубликованными в СССР по идеологическим соображениям. Советские власти факт появления в самиздате неподцензурного "Метрополя" расценили, как акт антисоветской провокации, поэтому все авторы, произведения которых вошли в данный альманах, подверглись различным преследованиям. Один из экземпляров "Метрополя" был нелегально вывезен из СССР и опубликован в американском издательстве супругов Профферов "Ардис". Сначала было отпечатано репринтное издание и несколько позже – обычное, типографское. После этого супруги Профферы были причислены советскими властями к числу нежелательных граждан, а их издательство стало считаться антисоветским. Карл Проффер родился в 1938 году в городе Баффало (штат Нью-Йорк). Умер от рака толстой кишки в 1984 году в городе Энн Арбор (штат Мичиган). Он был выпускником Мичиганского университета, там же учился в аспирантуре. В 1972 году Карл стал университетским профессором-славистом. Его супруга Эллендея Тисли (Проффер) родилась в 1944 году в Филадельфии (штат Пенсильвания). В 1966 году окончила университет штата Мэриленд и аспирантуру университета штата Индиана. Как и ее супруг, стала профессором-славистом. В 1962 году Карл впервые побывал в Советском Союзе. Итогом его поездки стала книга "Сравнение в ''Мертвых душах'' Гоголя". В следующий совместный c Эллендеей приезд в СССР в 1969 году, познакомившись с вдовой погибшего в советских застенках выдающегося поэта Осипа Мандельштама Надеждой и заручившись ее рекомендательным письмом, Профферы расширили свой круг литературных знакомств в Москве и Ленинграде. «Из этой полугодовой поездки, – вспоминала позднее Эллендея, – мы вернулись в сильных чувствах. Мы были разъярены и это была холодная бескомпромиссная ярость. Россия была закована в кандалы». Молодые супруги-слависты решились на отчаянное предприятие – открыть американскому читателю русскую литературу, находящуюся под коммунистическим гнетом, публикуя советских авторов, чьи произведения не публиковались на родине. В 1972 году, заложив свой дом банку, Профферы открыли литературное агенство "Ардис", названое так по имени родового имения одного из литературных героев Владимира Набокова, творчество которого высоко ценил Карл. Маленькое американское частное предприятие ютилось в полуподвале и существовало на одолженные у банка деньги. В лучшие времена штат "Ардиса" насчитывал не более четырех работников, а его владельцы-издатели – Карл и Эллендея – обычно сами по ночам набирали тексты, корректировали их и печатали, затем паковали готовые книги и рассылали. Тем не менее, со временем "Ардис" стал поистине легендарным англо-русским издательством, давшим возможность многим американцам познакомиться с жемчужинами русской литературы и даровавшим настоящую свободу слова нон-конформистам из числа советских литераторов, лишенных коммунистической властью возможности увидеть изданными свои произведения. Всемирно известный писатель русского зарубежья Владимир Набоков, очень разборчивый в отношениях с издателями, литературоведами и журналистами, проникся доверием к Карлу Профферу и дал ему право на переиздание всех своих книг. В "Ардисе" вышли также редчайшие в то время ранние сборники стихов Анны Ахматовой, Николая Гумилева, Николая Заболоцкого, Осипа Мандельштама, Бориса Пастернака, Владислава Ходасевича, Марины Цветаевой и других поэтов Серебряного века; книги прозы Федора Сологуба, Михаила Кузмина, Андрея Белого. Кроме этого Проффер выпускал объемный литературоведческий альманах "Russian Literary Triquarterly". Еще одной стороной деятельности "Ардис" было издание произведений современных советских писателей, не имевших шанса увидеть свет в СССР из-за цензуры. В "Ардисе" были изданы впервые "Остров Крым" и "Ожог" Василия Аксенова, "Николай Николаевич" и "Маскировка" Юза Алешковского, "Пушкинский дом" Андрея Битова, "Иванькиада" Владимира Войновича, "Невидимая книга" Сергея Довлатова, полный вариант "Сандро из Чегема" Фазиля Искандера, "Блондин обеего цвета" Владимира Марамзина, "Школа для дураков" Саши Соколова, мемуары Льва Копелева, сборники стихов Юрия Кублановского, Эдуарда Лимонова, Семена Липкина, Владимира Уфлянда, Алексея Цветкова... "Следующие поездки были не скоро, потому что Карлу отказали в визе, и я одна поехала в 1980 году... Я, конечно, была в контакте со всеми писателями... После этого мне [тоже] отказали [в визе]. Следующая моя ярмарка была в 1987 году, когда Карл уже умер. Мне долго не давали визу, я опоздала на три дня и другие западные издатели сказали: мы протестуем и мы закроем наши стенды, если ее не пустят. И так я попала [в СССР]... Наших друзей арестовывали, наши друзья ходили на допросы гэбешников. А нас не тронули – хотя следили все время... Только после 1990 года стало легко попасть в Россию..." Из интервью Эллендеи Проффер "О Бродском, диссидентах, об издательстве и о власти", 18 июня 2015 года Автор этих строк в бытность оперуполномоченным 2-го отделения 1-го отдела 5-го управления КГБ СССР участвовал в контрразведывательном обеспечении первой книжной выставки-ярмарки в Москве, проходившей в сентябре 1977 года в павильоне №20 ВДНХ, и был свидетелем того, насколько плотно, как и в прошлые приезды в CCCР, супруги Профферы были окружены вниманием со стороны КГБ. Постоянно их передвижение и контакты отслеживались наружным наблюдением. Номера отелей, в которых они останавливались, были обеспечены средствами слухового и визуального контроля. КГБ делалось все возможное для того, чтобы максимально затруднить их деятельность. Однако, несмотря на все трудности, супруги Профферы самоотверженно продолжали свою работу во славу русской литературы. Постоянным участником этой дружной метропольско-профферовской компании был Вигилянский. Его жена поэтесса Олеся Николаева вспоминает: "И вообще за нами присматривал КГБ и даже порой откровенно "следил" глазами своих сотрудников, потому что мы дружили и с иностранными корреспондентами, и с Профферами, и с "метропольцами", которые были тогда в опале". Контакты советских граждан с иностранцами, в особенности с западными журналистами, строго отслеживались органами государственной безопасности. Партийные органы и КГБ в те годы исходили из того, что именно зарубежные журналисты тенденциозно собирают информацию, "порочащую государственный и общественный строй" СССР, которая затем распространяется за рубежом, нанося политический вред стране. Советские граждане, имевшие внеслужебные контакты с иностранцами на постоянной основе, профилактировались органами госбезопасности. В случае рецидивов выносилось официальное предостережение, после которого следовало возбуждение уголовного дела. Но Вигилянские дружили с "метропольцами" и Профферами и, несмотря на слежку со стороны госбезопасности, неприятностей не имели. С 1982 по 1986 годы, видимо по согласованию со своим куратором из КГБ, Вигилянский работает внештатным сотрудником Издательского отдела Московской патриархии. В 1988 году его, беспартийного, принимают на службу в печатный орган ЦК КПСС журнал "Огонек" (нашпигованный агентурой КГБ), и он становится одним из членов редколлегии, утверждаемой Секретариатом ЦК КПСС. В 1990 году Вигилянского принимают в члены Союза писателей СССР и осенью того же года отправляют в США для чтения лекций, хотя известным литератором Вигилянский не был. Преподавал он в том числе в Мичиганском университете в городке Энн Арбор, где жили Профферы и располагалось издательство "Ардис". Попасть в план Иностранной комиссии Союза писателей, осуществлявшей прием в СССР иностранных писателей и командирование советских литераторов за рубеж, утверждаемый Секретариатом ЦК КПСС, простой смертный не мог. В советские годы при оформлении выезда за границу в командировки или по частным делам все советские граждане, за исключением высших должностных лиц и крупных партийных деятелей, подвергались органами госбезопасности так называемой спецпроверке, в ходе которой проверялись анкетные данные оформляемого к выезду за границу, наличие компрометирующих материалов, определялась его осведомленность о государственных тайнах. О полученных в ходе спецпроверки материалах информировалась комиссия ЦК КПСС по работе с зарубежными кадрами и выездам за границу и соответствующие органы в союзных республиках и на местах. Конечно, в годы перестройки контроль постепенно переставал быть жестким и исчерпывающим. И все-таки... Несмотря на реабилитацию незаконно осужденных в годы сталинских репрессий советских граждан, сведения о судимости родственников тех, кто оформлял документы на выезд за границу, сообщались в партийные органы, принимающие окончательное решение о выдаче разрешений, поскольку считалось, что родственники жертв сталинских репрессий были более склонны к тому, чтобы стать невозвращенцами. Как правило, при наличии таких сведений следовал отказ в выездной визе. Однако Вигилянского эта горькая чаша миновала. И мы знаем, почему именно. Маша Зоркая, "Архипелаг ГУЛаг" и вербовка Вигилянского 5 марта 2015 года протоиерей Вигилянский на своей странице в Фейсбуке поделился удивительной историей из жизни студентов Литературного института имени Горького. Однажды рано утром в его квартиру позвонила его подруга Маша Зоркая. Девушка была взволнована и из ее сбивчивого рассказа Владимиру стало понятно, что в квартире ее родителей идет обыск, который проводят сотрудники КГБ. Маша рассказала, что накануне обыска вся запрещенная литература была из квартиры вынесена и спрятана в надежных местах в связи с тем, что среди близких знакомых семьи Зорких проходили обыски с целью выявления каналов распространения самиздата. К несчастью, кто-то из знакомых накануне обыска вернул Зорким после прочтения экземпляр книги Александра Солженицына "Архипелаг ГУЛаг", который Маше чудом удалось вынести из обыскиваемой квартиры. Доверяя своему другу Володе Вигилянскому, она попросила его взять книгу на какое-то время на хранение. Возвращена книга ''Архипелаг ГУЛаг'' накануне обыска, конечно же, была не случайно. Это было сделано тем, кто негласно в качестве агента госбезопасности сотрудничал с КГБ, чтобы намеченный обыск дал результаты. Смелость и смекалка Маши Зоркой спутала карты чекистов, но ненадолго. Дело в том, что, когда обыск не давал ожидаемых результатов, во время его проведения в обыскиваемом помещении скрытно размещалась аппаратура слухового контроля, в просторечии – подслушивающее устройство. И когда сотрудники госбезопасности, проводившие обыск, уходили по его завершении, те, кто обыску подвергался, начинали эмоционально обсуждать, как ловко они провели чекистов, как правило называя места, где было спрятано ненайденное. Все это бесстрастно фиксировала оперативная техника, после чего чекисты могли уже действовать наверняка. По завершении операции при повторном обыске или же при негласном проникновении в помещение аппаратура слухового контроля снималась. Вигилянский, вспоминая историю с книгой Зоркой, писал: "Вечером того же дня я пришел на празднование Рождества к Зорким, на котором мы гостям воспроизводили все подробности этого безумного и радостного дня". Вот только довольно скоро после "безумного и радостного дня" у Вигилянского состоялась встреча со старшим оперуполномоченным 1-го отделения 9-го отдела 5-го управления КГБ майором Владимиром Гусевым (из-за чего Гусева вызывал к себе генерал Иван Абрамов). После разговора с Гусевым в жизни Вигилянского начали происходить серьезные изменения "к лучшему". Косвенным указанием на то, что Вигилянский был тогда Гусевым завербован, является отсутствие информации о Вигилянском, поступающей из 9-го отдела 5-го управления КГБ. По канонам госбезопасности подобная информация направлялась в соответствующее подразделение после получения материалов, заслуживающих оперативного внимания. В случае Вигилянского 2-е отделение 1-го отдела 5-го управления КГБ должно было быть проинформировано о том, что студент Литинститута Вигилянский причастен к хранению и распространению самиздата (что явилось поводом для его встречи с майором Гусевым). Отсутствие такой информации, переданной во 2-е отделение 1-го отдела 5-го управления КГБ, могло свидетельствовать только об одном – о согласии Вигилянского сотрудничать с КГБ в качестве агента, завербованного Гусевым из 9-го отдела. В этом контексте становится понятным неожиданное пересечение судеб Марии Розановой и нынешнего священнослужителя отца Владимира, как неудивительным явилось выступление бывшего генерала КГБ Евгения Иванова по приглашению Розановой на презентации ее книги. Чем еще можно объяснить приглашение на презентацию человека, которого она же, Розанова, сдала французской контрразведке, с одной стороны, и согласие этого человека стать гостем презентации, с другой. Не говоря уже о том, что генерала Иванова нужно было еще найти в Москве для подобного приглашения (в открытых источниках информации о генерале с "редкой" фамилией Иванов не было). Зачем же вообще понадобилась эта презентация и показ по центральному российскому телевидению на канале "Россия" предельно слабого фильма "Абрам да Марья"? Дело в том, что Мария Розанова во всех публичных выступлениях не упускала случая недобрым словом вспомнить лидеров диссидентского движения в СССР. В полной мере досталось от нее и покойному к тому времени Владимиру Максимову, и еще живому бескомпромиссному борцу с тоталитаризмом Владимиру Буковскому. Поскольку заместителем генерального директора Всероссийской государственной телевизионной и радиовещательной компании (ВГТРК) был генерал-лейтенант ФСБ РФ Александр Зданович, фильму Розановой были открыты все двери. До 1995 года Вигилянский работал журналистом в различных российских изданиях. Затем в его судьбе произошел неожиданный поворот. В феврале 1995 года он был рукоположен в диаконы и вскоре в сан священника. С 1996 года он служил в храме святой мученицы Татианы Московского государственного университета. С 2005 по 2012 годы отец Владимир возглавлял пресс-службу Московской патриархии, преобразованную в 2009 году в пресс-службу патриарха Московского и всея Руси. Назначение на должность руководителя пресс-службы Московской патриархии Вигилянский получил в период, когда Русскую православную церковь возглавлял патриарх Алексий II. И здесь мы вынуждены сделать еще одно историческое отступление.»
Николай Былков: Записки бывшего подполковника КГБ: Русская православная церковь и спецслужбы Ч.2 КГБ и Русская православная церковь В разгар Второй мировой войны, 14 сентября 1943 года, в Советском Союзе был образован Совет по делам Русской православной церкви (РПЦ). Название нового органа предложил сам Иосиф Сталин. В задачи этой структуры входили взаимоотношения между государством и церковью. Шел переломный год Великой отечественной войны, которому предшествовал период поражений Красной армии. На занятых немцами территориях германские оккупационные власти способствовали возрождению религиозной деятельности, гонимой при советской власти. И Сталин посчитал, что церковь, как институт, может быть возрождена и использована советским правительством и в СССР, и за его пределами. Примечательным и знаковым явилось назначение на должность председателя Совета по делам Русской православной церкви кадрового чекиста. Вот его красноречивая биография: Георгий Григорьевич Карпов (7 июня 1898, Кронштадт – 18 декабря 1967, Москва) – советский государственный деятель, генерал-майор НКГБ (1945). С сентября 1943 по февраль 1960 года – председатель Совета по делам Русской православной церкви при Совете министров СССР. В органах ВЧК с 1922 года. В 1922–1928 годах служил в Особом отделе, а в 1928–1936 годах – в контрразведывательном отделе и секретно-политическом отделе полномочного представительства (ПП) ОГПУ по Ленинградскому военному округу – УГБ УНКВД по Ленинградской области. Заместитель начальника УНКВД по Карельской АССР (1936). В 1936–1937 годах – заместитель начальника, с июля 1937 года – начальник секретно-политического отдела (затем – 4-го отдела) УГБ УНКВД по Ленинградской области, уполномоченный 2-го отдела ГУГБ НКВД СССР. Начальник Псковского райотдела НКВД Ленинградской области (1938–1939). Начальник отделения 2-го отдела ГУГБ НКВД СССР (1939–1941). Заместитель начальника 3-го отдела 3-го управления НКГБ СССР (февраль 1941 – июнь 1941). Великую отечественную войну встретил майором госбезопасности. Начальник 4-го отдела 3-го управленич НКВД СССР (июль 1941 – май 1943). С февраля 1943 года – полковник госбезопасности. Начальник 5-го отдела 2-го управления НКГБ-МГБ СССР (май 1943 – май 1946). Начальник отдела "О" МГБ СССР (май 1946 – август 1947). С августа 1947 года в резерве МГБ СССР. В марте 1955 года уволен из органов КГБ при СМ СССР. В январе 1960 года комиссией партийного контроля при ЦК КПСС исключен из рядов КПСС за нарушения социалистической законности, в марте 1960 года восстановлен в КПСС с объявлением строгого выговора. Было установлено, что "товарищ Карпов, работая в 1937–1938 годах в Ленинградском управлении и Псковском окружном отделе НКВД, грубо нарушал социалистическую законность, производил массовые аресты ни в чем не повинных граждан, применял извращенные методы ведения следствия, а также фальсифицировал протоколы допросов арестованных". В частности, по воспоминаниям арестованного в 1937 году в Ленинграде Александра Тамми, "Карпов сначала молотил [его] табуреткой, а затем душил кожаным ремнем, медленно его закручивая… Карпов участвовал в допросах расстрелянного в феврале 1938 года по сфабрикованному обвинению физика-теоретика Матвея Бронштейна". За эти незаконные действия большая группа следственных работников Псковского окружного отдела НКВД еще в 1941 году была осуждена, а Карпов "в то время был отозван в Москву в центральный аппарат НКВД". Итоговая формулировка была следующая: "За допущенные нарушения социалистической законности в 1937–1938 годах товарищ Карпов заслуживает исключения из КПСС, но, учитывая давность совершенных им проступков и положительную работу в последующие годы, комитет партийного контроля ограничился в отношении Карпова объявлением ему строгого выговора с занесением в учетную карточку". С 1960 года на пенсии. Похоронен в Москве на Новодевичьем кладбище. В середине 1960-х годов посредством слияния двух органов, подведомственных Совету Министров СССР – Совета по делам Русской православной церкви и Совета по делам религиозных культов (образован 19 мая 1944 года), – был создан Совет по делам религий при СМ СССР. Совет принимал решения о регистрации или снятии с регистрации религиозных объединений, об открытии и закрытии молитвенных зданий и домов, осуществлял связь между правительством СССР и религиозными организациями в СССР и за рубежом, поскольку формально советское государство декларировало свое невмешательство в дела церкви и других религиозных организаций. Все служители культа в СССР для осуществления своей деятельности должны были иметь регистрацию Совета, контролировавшего органы управления всех религиозных организаций, в том числе Святейший синод Русской православной церкви. Заместитель председателя Совета Валентин Фурсов, отчитываясь перед ЦК КПСС за период 1974 – начало 1975 годов, писал, что "Синод находится под контролем совета. Вопрос подбора и расстановки его… членов был и остается всецело в руках совета… Ответственные сотрудники совета проводят систематическую воспитательно-разъяснительную работу с членами синода, устанавливают с ними доверительные контакты". Термин ''доверительные контакты'' является профессиональным в деятельности спецслужб и в данном отчете наличествует не случайно. До момента исчезновения с карты мира государства под названием Советский Союз и упразднения власти КПСС в стране должности заместителей председателей указанных религиозных организаций занимали офицеры действующего резерва КГБ СССР, являвшиеся сотрудниками 4-го отдела 5-го управления КГБ СССР. Подчиненность их по ведомству прикрытия была лишь номинальной. Как вспоминал бывший председатель Совета по делам религии (1985–1990) Константин Харчев, "был у меня заместитель, которому церковники ящиками носили коньяк и который их еще при этом иногда "таскал за волосы". Они зависели от него: разрешит или нет поездку за границу, захочет ли распределить в хорошую больницу". После падения советской власти достоянием гласности стало наличие большого числа завербованных госбезопасностью агентов из числа руководителей-иерархов Русской православной церкви. Сегодня уже не секрет, что прежний патриарх РПЦ Алексий II в течение десятилетий состоял в агентурном аппарате советской госбезопасности под оперативным псевдонимом Дроздов, также как и нынешний патриарх Кирилл, работавший на государственную безопасность под псевдонимом Михайлов. Вот отрывок из открытого письма священника Глеба Якунина патриарху Алексию II (А.М. Ридигеру): "Одним из результатов неуемных притязаний Московской патриархии на церковное имущество, находящееся в независимой Эстонии, явилось, помимо раскола со Вселенским православием, обнародование в средствах массовой информации некоторых архивных материалов о деятельности одного из функционеров РПЦ и одновременно агента КГБ по кличке "Дроздов", начинавшего, как стало теперь известно, свою карьеру осведомителя в ЭССР. В 1991–1992 годах, во время работы с архивами союзного КГБ в рамках парламентской rомиссии по расследованию причин и обстоятельств ГКЧП, среди отчетов 4-го отдела 5-го управления госбезопасности были обнаружены данные о деятельности агента Дроздова, являвшегося уже одним из руководителей патриархии... Ранее по результатам деятельности комиссии Верховного Совета уже публиковалась архивная информация о том, что агент Дроздов в феврале – марте 1988 года был награжден почетной грамотой КГБ СССР... Сопоставление биографических данных А.М. Ридигера со служебной биографией агента Дроздова дает веские основания полагать, что речь в них идет об одном и том же лице. В единосущности агента Дроздова и патриарха Алексия II трудно усомниться..." Бывший генерал-майор КГБ, в прошлом руководитель управления ''К'' (внешняя контрразведка) ПГУ КГБ СССР, а затем первый заместитель начальника УКГБ СССР по Ленинграду и Ленинградской области Олег Данилович Калугин в интервью Дмитрию Гордону также рассказывал о состоянии в агентурной сети бывшего главы РПЦ Алексия II, умершего в 2008 году, и нынешнего патриарха Кирилла" (программа "В гостях у Дмитрия Гордона", 1 октября 2013 года). В 2012 году в интервью украинскому журналу Weekly.ua патриарх Филарет, в миру Михаил Антонович Денисенко, рассказывал, "что с комитетом госбезопасности были связаны все без исключения архиереи. Все без исключения. В советские времена никто не мог стать архиереем, если на это не давал согласие КГБ. Поэтому утверждать, что я не был связан с КГБ, было бы неправдой – был связан, как и все". Павел Проценко окончил Литературный институт имени Горького на год позже Вигилянского. В отличие от своего однокашника Проценко не "дружил" с иностранными журналистами, "метропольцами" и Профферами. Но он был диссидентом и интересовался историей преследований русской православной церкви. И насколько же драматичнее сложилась его судьба в сравнении с судьбой Вигилянского: за свой интерес к РПЦ в 1986 году Проценко был арестован КГБ. Ряд известных советских писателей выступили в его защиту. Однако 18–19 ноября 1986 года Проценко был приговорен судом к трем годам лагерей общего режима за "клевету на советский государственный и общественный строй". В 1987 году, после начавшейся в стране перестройки, Проценко был освобожден и полностью реабилитирован. В интервью "Радио Свобода" Проценко рассказывал: "Была создана комиссия по расследованию антиконституционной деятельности ГКЧП. Ее возглавлял Лев Пономарев и активное участие в ней принимал Глеб Якунин, народный депутат Верховного совета России. В частности, они занялись розыском документов, говорящих об антиконституционной деятельности КГБ в церковной сфере. Они проработали всего два месяца. За это время они нашли небольшое количество документов, где перечислялись клички, которые КГБ давало иерархам церкви. Причем, как правило, эти клички не были привязаны к фамилиям, поскольку давались оперативными работниками… Но, благодаря некоторой аналитической работе, кое-какие клички удалось расшифровать. Через два месяца председателя Верховного совета Хасбулатова посетил тогдашний патриарх Алексий II. С ним встречался также Евгений Примаков, на тот момент – руководитель службы внешней разведки. После встречи этих трех людей деятельность комиссии была срочно прекращена. После этого появился ряд публикаций с расшифровкой имен агентов. Прежде всего, хочется сказать о таком ярком деятеле тогдашнего православия, как митрополит Киевский Филарет (Денисенко) – как установил ряд исследователей, кличка у него была агент Антонов. Но кроме него еще целый ряд священнослужителей: например, Аббат – это был митрополит Питирим, руководитель тогдашнего издательского отдела. А например, агент Реставратор – это был известный митрополит Хризостом, сейчас Вильнюсский". "Радио Свобода". Чекисты на марше. Власть и церковь. 29 мая 2015 года Из приведенных примеров понятно, каким образом можно было сделать карьеру в РПЦ в советские времена. В нынешней России тем более. Показательным является наличие при бывшем патриархе Алексии II и его преемнике патриархе Кирилле в должности советника (в том числе по экономическим вопросам) уже упоминавшегося нами заместителя председателя КГБ СССР генерал-майора Валерия Федоровича Лебедева, куратора 5-й линии КГБ СССР. В некоторых документах Лебедев стал даже упоминаться, как профессор богословия. Кроме этого, он возглавлял Фонд православного телевидения и был председателем Совета директоров кабельной телерадиокомпании Московской Патриархии "Свободное народное телевидение" (СНТ). Назначения на важные для РПЦ должности проходили только с его одобрения. Так что Вигилянский не мог оказаться на должности руководителя пресс-службы патриарха, если не был вовлечен в сотрудничество с российской госбезопасностью. Засилье агентуры госбезопасности в РПЦ наблюдалось на всех уровнях церковной иерархии. К такому выводу, в частности, пришла комиссия президиума Верховного совета РФ, расследовавшая ГКЧП. В документе, опубликованным Комиссией, о роли РПЦ говорилось следующее: "Комиссия обращает внимание руководства РПЦ на антиконституционное использование Центральным комитетом КПСС и органами КГБ СССР ряда церковных органов в своих целях путем вербовки и засылки в них агентуры КГБ. Так, по линии отдела внешних церковных сношений выезжали за рубеж и выполняли задания руководства КГБ агенты, обозначенные кличками Святослав, Аламант, Михайлов, Топаз, Нестерович, Кузнецов, Огнев, Есауленко и другие. Характер исполняемых ими поручений свидетельствует о неотделенности указанного отдела от государства, о его трансформации в скрытый центр агентуры КГБ среди верующих. Через посредство агентуры держались под контролем международные религиозные организации, в которых участвовала и РПЦ: Всемирный совет церквей, Христианская мирная конференция, Конференция европейских церквей... Председатель КГБ СССР Андропов докладывал ЦК КПСС о том, что КГБ держит под контролем отношения РПЦ с Ватиканом. Такая глубокая инфильтрация агентуры спецслужб в религиозные объединения представляет собой серьезную опасность для общества и государства... Как показал государственный переворот 19–21 августа 1991 года, возможность использования религии в антиконституционных целях была реальной. Глубокую обеспокоенность вызывает визит митрополита Питирима (Нечаева) к объявленному президентом России вне закона государственному преступнику Пуго 21 августа 1991 года. На дипломатическом языке – это признание "де-факто". Питательной средой для такого визита явилось то обстоятельство, что издательский отдел Московской патриархии контролировался агентурой КГБ. В отчетах 5-го управления КГБ СССР по линии издательского отдела постоянно упоминаются агенты Аббат (из иерархов) и Григорьев, часто ездившие за рубеж и, очевидно, занимавшие (занимающие) высокие посты в этом учреждении. Несомненная вина в сложившемся положении – на КПСС и подотчетных ей органах государства. Но несомненно и то, что сами религиозные объединения не знают всей правды о своих сотрудниках. Люстрация церковной агентуры могла бы быть жестким, даже жестоким актом по отношению к церкви, и без того много пострадавшей. Комиссия считает, что лучше, если верующие сами найдут способ очищения от привнесенных, антиконституционных элементов. Но, к сожалению, руководство церкви до сих пор не высказало официального отношения к проблеме своей деполитизации. Референт патриарха Алексия II, диакон Андрей Кураев объявил публикации о материалах комиссии гонением на церковь и даже "триумфом" самого КГБ ("Московские новости" № 10 за 1992 год). Однако архиепископ Вильнюсский Хризостом по существу опроверг диакона Кураева и рассказал о своем 18-летнем сотрудничестве с КГБ. ("Российская газета" №52/388 за 1992 год). Ввиду отсутствия официальной точки зрения руководства церкви комиссия рекомендует внести в канонические и гражданские уставы запреты на тайное сотрудничество ответственных работников церкви с органами государства, а также изучить предшествующую деятельность своих органов управления и международных отделов в свете соответствия этой деятельности конституционному принципу отделения церкви от государства. Со своей стороны, для устранения опасности использования церкви в антиконституционных целях комиссия предложила внести поправки в действующее законодательство, воспрещающие привлекать священнослужителей к оперативно-розыскной деятельности. Однако добиться практического исполнения этого положения можно только при запрете с обеих сторон – и со стороны государства, и со стороны самой церкви. Комиссия выражает надежду, что РПЦ сможет преодолеть тяжелое наследие прошлого. 1992 год. Председатель Комиссии, народный депутат П. Пономарев." Отметим, что церковные власти вовсе и не стремились ''преодолеть тяжелое наследие прошлого'', примером чего служат данные, свидетельствующие о глубокой инфильтрации агентуры советско-российских спецслужб в среду иерархов Русской православной церкви: Алексий II – агент КГБ Дроздов. Ныне действующий gатриарх (Митрополит Смоленский и Калининградский) Кирилл Гундяев – агент КГБ Михайлов. Митрополит Воронежский Мефодий – агент КГБ Павел. Митрополит Киевский Филарет (Денисенко) агент КГБ Антонов. Митрополит Минский Филарет – агент КГБ Островский. Митрополит Никодим (Ротов) – агент КГБ Святослав. Митрополит Волоколамский и Юрьевский Питирим – агент КГБ Аббат. Митрополит Ювеналий (Поярков) – агент КГБ Адамант. Архиепископ Калужский Климент – агент КГБ Топаз. Со слов известного российского олигарха Константина Малофеева известно, что со времени обучения в МГУ он является прихожанином храма святой мученицы Татианы при данном высшем учебном заведении. Храм был возвращен церкви 22 января 1995 года. Настоятелем храма указом патриарха Алексия II был назначен Максим Евгеньевич Козлов. Козлов окончил филологический факультет МГУ, где специализировался по кафедре классической филологии (древнегреческий и латинский языки). В студенческие годы Максим Козлов внештатно работал в издательском отделе Московской патриархии. В это время там же работал будущий отец Тихон (Шевкунов) и ставший впоследствии священником Владимир Вигилянский. Многие годы возглавлял издательский отдел Московской патриархии митрополит Волоколамский и Юрьевский Питирим (в миру Константин Нечаев), являвшийся агентом 4-го отдела 5-го управления КГБ СССР. Говоря о нем, отец Тихон подчеркивал: ''Я уважаю отца Питирима и не кину в него камень''. Многоопытный агент КГБ СССР Аббат, которым являлся митрополит Питирим, естественно подбирал сотрудников руководимого им отдела в соответствии с рекомендациями кураторов от госбезопасности. Дружба отца Тихона с генералом разведки Леоновым также является примером пребывания его в агентурном аппарате российских спецслужб, так как не водят дружбу бывшие офицеры, а уж тем более генералы спецслужб, со случайными людьми, предпочитая иметь дело с проверенной и надежной агентурой. В бытность отца Тихона наместником Сретенского монастыря в Москве Владимир Вигилянский служил в этом храме в качестве дьякона. В 2012 году отец Владимир (Вигилянский) сменил протоиерея Максима Козлова на месте настоятеля храма святой мученицы Татианы при МГУ. А протоиерей Козлов в том же 2012 году был назначен настоятелем храма преподобного Серафима Саровского на Краснопресненской набережной в престижном "Москва-Сити". Тем самым ФСБ России получило дополнительный, к числу имеющихся в этом крупном деловом центре, агентурный анклав.»
Николай Былков: Записки бывшего подполковника КГБ: "Новые правые" и спецслужбы России В этой части Попов пишет об идеологах российского национал-патриотизма и их связях со спецслужбами. Ч.1. Александр Дугин «Одним из заметных критиков "нерешительной" позиции руководства России в отношении Украины был и остается идеолог так называемой "Новороссии" Александр Дугин. Он родился 7 января 1962 года в Москве и со временем стал общественным и политическим деятелем, доктором политических наук, профессором МГУ, лидером Международного евразийского движения. В 1979 году Александр поступил в Московский авиационный институт (МАИ), однако был отчислен со второго курса и впоследствии, при защите диссертации, представил в Ученый совет Российского государственного университета диплом об окончании заочного отделения Новочеркасского инженерно-мелиоративного института. В 18 лет Александр вступил в кружок "Черный орден SS", который создал и возглавил в качестве "рейхсфюрера" один из первых русских "новых правых" Евгений Головин, учеником которого считал себя Дугин. В 1988 году Дугин вступил в Национально-патриотический фронт "Память" Дмитрия Васильева, но затем был лишен членства в этой организации по официальной формулировке за то, что "контактировал и контактирует с представителями эмигрантских диссидентских кругов оккультистско-сатанинского толка, в частности с неким писателем [Юрием] Мамлеевым". Вместе с Гейдаром Джемалем и Евгением Головиным Дугин входил в так называемый "Южинский кружок" – неформальное объединение литераторов мистиков-оккультистов, названное по имени переулка, где жил Юрий Мамлеев, являвшийся его основателем. "Этот салон носил отчетливый мистический оттенок. Люди, собравшиеся там, называли себя "шизами" или "шизоидами", чтобы обозначить: еще не совсем сумасшедшие, но от нормы далекие", – вспоминал один из постоянных членов ''Южинского кружка'' писатель и журналист Игорь Дудинский в интервью интернет-журналу ''Русская жизнь'' 1 февраля 2008 года. Кружок, конечно же, не мог не попасть в поле зрения КГБ. По словам того же Дудинского, держатели салона "вступали в вынужденные сложные и запутанные отношения [c госбезопасностью]: держать салон и не быть связанным с гэбухой было почти невозможно. Где-то КГБ курировал бизнес, который шел в салонах (после хрущевских чисток на место НКВДшников пришли люди с развитой хозяйственной жилкой), где-то просто следил за тем, что делается и говорится. Где-то люди, связанные с Комитетом, имели свой частный интерес, скажем так, к коммерции отношение не имевший. А где-то просто появлялись стукачи. А иногда, например, приходили люди и говорили: "А можно мы вас пофотографируем?" И все фотографируемые относились к этому спокойно: не боялись, наверное. Хотя именно Контора салоны и срезала на корню в самом конце 70-х. Любой хозяин понимал – расплата обязательно придет, хотя не всегда понятно, когда и какой она будет... В Южинском переулке, в мистическом "Южинском кружке", строились планы убийства первых лиц государства. Мамлеев называл Ленина "красной обезьяной". В 1989 году Дугин побывал в Европе, где познакомился с европейскими "новыми правыми" и установил контакты с ''Орденом восточных тамплиеров'', главой которого до своей смерти в 1947 году являлся Алистер Кроули, английский поэт, оккультист и каббалист, известный черный маг и идеолог оккультизма и сатанизма. Себя он называл "Великим Зверем". В августе 1992 года Дугин принимал в Москве прибывшего по его приглашению Жан-Франсуа Тириара – французского идеолога борьбы с "атлантизмом", автора работы ''Сверхчеловеческий коммунизм'', в которой он сформулировал необходимость осуществить синтез немарксистского коммунизма с нерасистским национал-социализмом. Дугин будет цитировать в своих публикациях Тириара, писавшего: ''Главная ошибка Гитлера состояла в том, что он пытался сделать Европу немецкой. Россия будет создавать не российскую империю, а евразийскую... Новая евразийская империя будет основана на фундаментальном принципе наличия общего врага, отрицания атлантизма, стратегического контроля США и отказа от доминирования либеральных ценностей''. Поколению россиян, выросшему после исчезновения с политической карты мира Советского Союза, посещение Дугиным Франции в 1989 году покажется фактом ординарным. Но в 1989 году для выезда за границу необходимо было получить разрешение партийных органов, заручившись документом, обосновывавшим необходимость выезда – от организации или предприятия, командировавшего конкретное лицо за рубеж. При выезде за границу по частному приглашению также необходимо было получить согласие партийных инстанций, а органы госбезопасности во всех случаях высказывали свое мнение о целесообразности выдачи разрешения на выезд. Лишь после этого следовала выдача паспорта для выезда за пределы страны. Дугину могли разрешить выезд во Францию, только если в этом были заинтересованы спецслужбы СССР. При этом контакты, установленные им во Франции, в обычной ситуации должны были иметь для него самые неприятные последствия. Но поскольку и этого не произошло, приходится предполагать, что и в этих контактах были заинтересованы прежде всего советские спецслужбы, особенно если учесть должность отца Дугина: отец Дугина – Гелий Александрович Дугин (1935–1998) – был генерал-лейтенантом Главного разведывательного управления Генштаба Вооруженных сил СССР. По многократным заявлениям Дугина в 1990–1992 годах он работал в архивах КГБ СССР. В действительности могло иметь место ознакомление Дугина с отдельными выписками, которые, возможно, делали для него офицеры-оперативники, осуществлявшие с ним агентурную работу. На базе архивных документов КГБ Дугин подготовил затем ряд газетных и журнальных статей, книг и телепередачу "Тайны века", транслировавшуюся на "Первом канале". Уточним, что только при высоком уровне лояльности к КГБ постороннему лицу можно было получить доступ к секретному архиву, а затем и к телевидению для программы, основанной на этом архиве. Когда в 1990 году писатель Александр Проханов запустил проект спецслужб СССР газету ''День'', выступавшую с резкой критикой проводимой Горбачевым ''перестройки'', Дугин стал одним из основных авторов и членом редколлегии этой газеты. После провала ГКЧП и разгрома газеты, являвшейся идеологическим рупором путчистов, Дугин присоединился к Проханову в реализации нового проекта спецслужб – созданию газеты ''Завтра''. В октябре 1993 года Дугин принял участие в обороне Верховного Совета России. Поражение парламента он воспринял, как личную трагедию. Вскоре после этого вместе с Эдуардом Лимоновым и Егором Летовым Дугин создал Национал-большевистскую партию (НБП), находившуюся в непримиримой оппозиции к тогдашнему президенту России Борису Ельцину и отличавшуюся радикальным антилиберализмом и антиамериканизмом. В течение последующих нескольких лет Дугин, являясь идеологом НБП, опубликовал ряд экстремистских политических и метафизических текстов. Весной 1998 года произошел разрыв Дугина с Лимоновым и НБП, и Дугин при содействии разведчика-диверсанта Петра Евгеньевича Суслова стал советником председателя Государственной думы Геннадия Селезнева. На следующий год он возглавил Центр геополитических экспертиз экспертно-консультативного Совета по проблемам национальной безопасности при Селезневе и начал читать лекции по геополитике в Генштабе России. Советником Селезнева Дугин оставался до 2003 года. В 2000 году он стал председателем Политического совета Общероссийского общественно-политического движения "Евразия", но в ноябре 2003 года он был исключен из партии из-за конфликта с председателем исполкома партии Сусловым. Дугин стал знаменит после выхода монографии "Основы геополитики: Геополитическое будущее России'', с предисловием завкафедрой стратегии Академии генштаба генерал-лейтенанта Николая Клокотова. "Свой первый учебник по геополитике, который назывался ''Основы геополитики'', я писал в закрытом режиме, работая в Академии генштаба. Он был составлен из документов, передававшихся руководству страны и различным политическим деятелям", – вспоминал Дугин. Но такие документы могли быть лишь в распоряжении ГРУ, СВР, МИД и других официальных органов. Разве что материалы передавались Дугину его кураторами из спецслужб. Подобные документы всегда имели гриф ''Секретно'' или ''Совершенно секретно'', и лишь реже гриф ''Для служебного пользования''. Круг потребителей подобной информации был жестко очерчен, а ее распространение вовне влекло за собой уголовное наказание, поскольку квалифицировалось, как разглашение государственной тайны. Очевидно, спецслужбами Дугину была отведена роль популяризатора идей, вынашиваемых в среде спецслужбистов-патриотов. В этом неоценимую пользу КГБ оказали еще несколько связанных с Дугиным по линии спецслужб человек. Одним из них был известный писатель, редактор газеты "Завтра" Проханов. Александр Проханов Людям свойственно, в особенности в молодые годы, выбирать для себя моральных и интеллектуальных лидеров – "делать жизнь с кого". С годами, естественно, меняются приоритеты. Пройдут годы, и Александр Дугин напишет: "Своим знакомством с Александром Прохановым я обязан Юрию Мамлееву… Мамлеев своим классическим полушепотом сообщил мне в конце [19]80-х: ''А вы знаете, Саша, что Проханов – наш''... Настоящее озарение Прохановым пришло в фатальный август 1991-го. Это был поворотный момент моей идеологической судьбы. Утром 19 августа, в Преображение Господне, когда я услышал голос Лукьянова по радио, я осознал себя до конца и бесповоротно совершенно советским человеком, фатально, триумфально советским. И это после стольких мучительных лет лютой ненависти к окружающему строю, к ''Совдепу'', после радикального бескомпромиссного национал-нонконформизма… в тот август я (даже вопреки своему сознанию) всей внутренней логикой души был на стороне ГКЧП... И когда уже стало ясно, что все кончено, что вот-вот вернут из Фороса могильщика последней империи, на тухнущем экране появляется лицо Проханова. Под свинцовой плитой вздыбившихся сил распада и смерти, празднующих мстительную победу, Проханов отчетливо и мужественно произносит слова спокойного самоприговора. Он полностью оправдывает ГКЧП, во всеуслышание обреченно и собранно произносит роковые слова. ...Он продолжает сохранять верность тому, что со всей очевидностью и фатальностью проиграно, он утверждает на практике высшее качество человека – идти против всех, когда ясно, что этот путь обречен" А. Дугин. "Последний прыгун империи: Эссе об Александре Проханове" Впрочем, в беседе со Львом Данилкиным, автором биографии Проханова, Дугин позже признался, что ни одной книги Проханова не прочитал. Проханов родился 26 февраля 1938 года в Тбилиси. В 1968 году он начал работать в "Литературной газете", которая с 1967 года курировалась 2-м отделением 1-го отдела нового 5-го управления КГБ СССР. Деятельность редакции находилась под неусыпным контролем отдела агитации и пропаганды ЦК КПСС и госбезопасности. При рассмотрении вопроса о зачислении в штат редакции кандидатуры журналистов в обязательном порядке согласовывались с офицером-куратором от КГБ СССР, после чего следовало утверждение в ЦК партии. Многие годы кадровый аппарат редакции возглавляла Галина Ивановна Сухарева, во время Великой Отечественной войны служившая в военной контрразведке СМЕРШ. Госбезопасностью она использовалась в качестве доверенного лица. От нее анкета кандидата на прием в состав редакции поступала на рассмотрение во 2-е отделение 1-го отдела 5-го управления КГБ, в котором осуществлялась проверка кандидата по оперативным учетам КГБ и МВД СССР и литерному делу, имевшему номер 1110 2-го отделения 1-го отдела 5-го управления КГБ, концентрировавшего агентурные материалы по Союзу писателей СССР и его печатному органу ''Литературной газете''. При отсутствии компрометирующих материалов на рассматриваемую кандидатуру следовал устный положительный ответ. При их наличии кандидатура отвергалась без объяснения причин. В 1969 году, по его настойчивой просьбе, Проханов был отправлен в качестве корреспондента "Литературной газеты" на Дальний Восток. В это время на восточных границах СССР ситуация была тревожная. День ото дня в Китае усиливался антисоветизм, подогреваемый территориальными претензиями Китая к СССР. Прикомандированный к советским пограничникам Проханов в числе первых описал тяжелый бой пограничников с китайскими военнослужащими на острове Даманский и боевые будни пограничных застав. С этого времени у Проханова установился тесный контакт с советскими спецслужбами. Пограничные войска во времена СССР являлись подразделением КГБ, главное управление которых размещалось в доме №1 на площади им. Дзержинского (на Лубянке). Для посещения пограничных зон Советского Союза требовался специальный допуск, оформляемый пограничными подразделениями КГБ СССР. Требование было неукоснительным. Даже для желающих посетить родственников, проживающих в пограничных зонах, требовалось оформление соответствующего допуска. Гражданские лица, посещающие пограничные заставы, подвергались более тщательной проверке и находились под постоянным агентурным наблюдением, осуществляемым агентурой госбезопастности из числа военнослужащих погранвойск. Контрразведку в пограничных войсках Советского Союза осуществляло 3-е Главное управление КГБ СССР, которое также контролировало все вооруженные силы страны. Военной контрразведке приглянулся молодой патриотически настроенный журналист Проханов, в итоге многие годы своей жизни посвятивший тайному сотрудничеству с этим органом. И вовсе не случайно его зарубежные командировки в качестве корреспондента ''Литературной газеты'' совпадали с местами, где действовали "ограниченные контингенты" советских вооруженных сил – Афганистан, Никарагуа, Мозамбик, Ангола, Кампучия... Во всех этих странах, кроме Афганистана, Советский Союз действовал скрытно, не афишируя перед мировым сообществом свое участие во внутренних конфликтах. Агентурные возможности Проханова, действовавшего в интересах советской военной контрразведки, переоценить было трудно, поскольку Проханов имел возможность собирать ценную военно-политическую информацию о положении дел в регионе и вести изучение советских и зарубежных военнослужащих в интересах советской военной разведки и контрразведки. Во время командировок в Афганистан Проханов в ряду других заданий, выполняемых им в интересах ГРУ, осуществлял акции по освобождению советских военнослужащих, плененных моджахедами, в числе которых, по его заверениям, был заместитель командующего военно-воздушными силами 40-й армии Александр Руцкой. В процессе неоднократных командировок в Афганистан, являясь агентом военной разведки, Проханов установил доверительные отношения с целым рядом крупных советских военачальников-генералов. Среди них был командовавший в 1985–1986 годах 40-й армией генерал Игорь Родионов. Имя его получило широкую известность в апреле 1989 года после разгона им демонстрации в Тбилиси. Во время этой операции погибло 19 человек, и Родионова перевели на должность начальника Академии генштаба. В 1996 году он стал министром обороны России. Используя доверительные отношения с Родионовым и свои агентурные отношения с военной разведкой, Проханов пристроил своего старого приятеля Дугина в Академию генштаба в качестве внештатного лектора. Таким образом, инженер-мелиоратор Дугин, имевший диплом об окончании заочно Новочеркасского инженерно-мелиоративного института, ни одного дня не прослуживший в армии, получил возможность учить уму-разуму высший командный состав российской армии. Впрочем, это случилось несколько позже. Во время событий в Нагорном Карабахе в конце 1980-х годов, явившихся прологом распада СССР, Проханов, по его словам, встречался ''по агентурной линии'' с лидером армянских сепаратистов Робертом Кочаряном, ставшим позднее президентом самостоятельной Армении. Тогда же он познакомился с генералом Альбертом Макашовым – военным комендантом Еревана. В 1991 году, во время выборов президента РСФСР, Проханов был доверенным лицом теперь уже кандидата в президенты России генерала Альберта Макашова. Еще в 1972 году известный, как журналист, но еще не известный, как писатель, Проханов был принят в Союз советских писателей, руководство которого было на коротком поводке у 5-го управления КГБ. Как справедливо отмечал его биограф Лев Данилкин, "Проханов – прежде всего искренний и пламенный борец за Красную империю", но "писатель он постольку, поскольку он борец за эту идею". Однако начиная с 1980-х годов известность журналисту Проханову обеспечивали его пропагандистские публикации о советской армии, бесславно воюющей в Афганистане и других горячих точках планеты. По меткому определению литературного критика Анны Латыниной (матери известной журналистки Юлии Латыниной), Проханов стал настоящим ''соловьем Генштаба''. В декабре 1990 года Проханов возглавил редакцию созданной им ультраортодоксальной коммунистической газеты ''День''. И хотя газета изначально являлась органом Союза писателей СССР, состоялась она благодаря регулярной финансовой поддержке министерства обороны СССР. В частности, министр обороны маршал Дмитрий Язов распорядился выделить для газеты три автомобиля КамАЗ. Грузовики затем были проданы, а вырученные деньги поступили на счет редакции газеты. Располагалась редакция на территории, принадлежащей министерству обороны: Фрунзенская набережная, 18, строение 6, в военном модуле. Участие в формировании штата редакции газеты ''День'' принял Александр Руцкой, после спасения из моджахедского плена называвший Проханова другом. Отрешившись вскоре от Союза писателей СССР, газета стала выходить под девизом ''Газета духовной оппозиции'', хотя в действительности она была голосом маргинальных сил. Руководимая Прохановым редакция заняла резко оппозиционную позицию по отношению к Борису Ельцину и проводимой им экономической и социальной политике. 23 июля 1991 года в газете ''Советская Россия'' было опубликовано обращение ''Слово к народу'', которое начиналось словами: ''Родина, страна наша, государство великое, данное нам в сбережение историей, природой, славными предками, гибнет, ломается, погружается во тьму и небытие''. Авторство данного документа приписывалось Проханову. Менее чем через месяц после публикации ''Слова'' в СССР произошла попытка военного переворота, известная, как ГКЧП. Через два десятилетия Проханов вспоминал: ''В период Горбачева я был радикальным ГКЧПистом. Александр Яковлев говорил, что ГКЧП родилось в газете ''День'' – в моей газете. Что я был агентом ГКЧП – не отрекаюсь от этого'' (из интервью Проханова Виктору Белосельцеву для издания "Фонтанка.ру", опубликованного 21 ноября 2017 года. – Попов). В сентябре 1993 года Проханов выступил в своей газете против действий президента Ельцина, называя их государственным переворотом, поддержал съезд народных депутатов и Верховный Совет РФ. После танкового расстрела здания парламента газета "День" была запрещена министерством юстиции России. Редакция газеты подверглась разгрому ОМОНом, ее сотрудники были избиты, имущество и архивы уничтожены. Два номера уже запрещенной к тому моменту газеты были подпольно отпечатаны в Минске, как специальные выпуски коммунистической газеты "Мы и время". 5 ноября 1993 года зять Проханова Александр Худорожков учредил и зарегистрировал газету "Завтра", главным редактором которой стал Проханов.»
Николай Былков: Записки бывшего подполковника КГБ: "Новые правые" и спецслужбы России Ч.2. Виталий Сырокомский В 1970 году Александр Проханов стал корреспондентом ''Литературной газеты''. Корреспондентскую сеть курировал тогда первый заместитель главного редактора газеты Александра Чаковского Виталий Сырокомский, отчим ныне известного в России журналиста и писателя Леонида Млечина. Чаковский в ''Литературке'', как ее в быту многие называли, был, по сути, ''свадебным генералом''. Герой соцтруда, лауреат Сталинской (1950), Ленинской (1978) и Государственной (1983) премий, кандидат в члены ЦК КПСС (1971–1986), член ЦК КПСС (1986–1990), депутат Верховного Совета СССР (1966–1989), секретарь правления Союза писателей СССР (1962–1991), Чаковский в возглавляемой им редакции появлялся не часто, поскольку был постоянным участником совещаний и съездов. К тому же он был занят написанием эпопеи ''Блокада''. Поэтому весь ''воз'' редакционной работы тянул на себе Сырокомский, которого редакционные остряки ''за глаза'' называли ''Сыр'' (а Чаковского – ''Чак''). В своем автобиографическом очерке, названном им ''Загадка патриарха'', Сырокомский писал: ''МГИМО (этот вуз он окончил в 1951 году. – Попов) был кузницей "элитных" кадров – дипломатов и разведчиков, партийных работников и государственных чиновников. Здесь все преподавалось "по-максимуму": иностранные языки – как в известном Московском Инязе; марксизм-ленинизм – на уровне Высшей партшколы при ЦК; история – как на истфаке МГУ, а право – как в юридическом институте… Но зато выпускник был подготовлен к работе на любом поприще. Основной костяк первого послевоенного набора составляли вчерашние фронтовики и только небольшой процент – выпускники средних школ. Новинкой был первый прием девочек. Студентками стали Светлана Молотова [Скрябина] и Люся Косыгина, Эра Жукова и другие дочки высокопоставленных родителей – министров, генералов, послов и т.д.''. Все высшие учебные заведения Советского Союза контролировались органами госбезопасности. С учетом специфики МГИМО, готовившего прежде всего специалистов для работы в министерстве иностранных дел СССР, данный вуз был насыщен агентурой министерства государственной безопасности, как в ту пору называлось ведомство. В соответствии с секретным постановлением Политбюро ЦК КПСС, принятым в период нахождения у власти Никиты Хрущева, начавшего процесс устранения последствий культа личности Сталина и связанных с ним массовых репрессий, органам госбезопасности было категорически запрещено осуществлять агентурно-оперативную деятельность среди советско-партийного аппарата. Соответственно, данный запрет распространялся и на членов семей советской элиты. В связи с этим вербовочной базой для спецслужб являлись граждане страны, за исключением иностранцев, не относящиеся к ''верхам'' советского общества. МГИМО в советский период времени контролировалось 2-м Главным управлением МГБ (КГБ) СССР, конкретно – 7-м отделом. Этим же подразделением обеспечивался контрразведывательный надзор за деятельностью МИД СССР. В 1948 году в СССР началась борьба с космополитизмом, в действительности являвшаяся кампанией по политическому преследованию лиц еврейской национальности. Нередко политическая обструкция переходила в уголовное преследование. У еврея Виталия Сырокомского не было иного пути остаться в числе студентов одного из самых престижных вузов страны, кроме как пойти на сотрудничество с органами госбезопасности. А редактирование им студенческого журнала, которое он инициировал, предоставляло ему возможности широкого общения со студентами и использование этих контактов в интересах советских спецслужб, при непосредственном участии которых и было получено согласие руководства МГИМО на издание журнала. Впрочем, по версии Сырокомского, положительно решить вопрос об издании журнала помог звонок матери его однокурсницы Светланы Скрябиной. "Матерью Светланы" была жена Вячеслава Молотова, Полина Жемчужина. Умершая в 1998 году Светлана, естественно, уже не могла опровергнуть воспоминания Сырокомского. Дело в том, что еврейка по национальности Полина Жемчужина, репрессированная Сталиным и после освобождения находившаяся в опале, в самый разгар кампании по борьбе с космополитизмом в СССР не могла хлопотать за Сырокомского. Ни к чему, кроме как к новым репрессиям, привести это не могло. С журналом Сырокомскому помогли те, о ком он не мог рассказать всю правду даже по прошествии многих лет. Предоставим слово самому Сырокомскому: ''В начале апреля 1961 года меня вдруг пригласили в КГБ к какому-то важному генералу. Он был очень любезен, сказал, что давно читает мои статьи, и предложил: – Вы опытный газетчик, уже 10 лет работаете в печати, знаете немецкий язык. В Берлине выходит наша газета на немецком языке – "Тэглихе Рундшау" ["Ежедневное обозрение"]. Поезжайте туда на несколько лет. Вы будете назначены ответственным секретарем, то есть фактически руководителем редакции. А издатель – командование Советских войск в Германии – предоставит вам полную свободу рук. И знание немецкого заодно полностью восстановите. Давайте… Я сразу согласился. Ведь в моем институтском дипломе специальность значилась так: историк-международник по Германии'' Журнал "Знамя", 2004 год, № 4 Фамилию генерала КГБ, с ним беседовавшего, Сырокомский не упомянул: ''...меня вдруг пригласили в КГБ к какому-то важному генералу''. Вызов в КГБ СССР был делом неординарным. На пропуске, который оформлялся для входа в здание для лиц, не являвшихся сотрудниками центрального аппарата КГБ СССР, обязательно указывалась фамилия вызвавшего офицера. Более того, сотрудник КГБ должен был представиться приглашенному на беседу – назвать занимаемую им должность, звание, свою фамилию и имя отчество. Забывчивость Сырокомского можно понять: генералом этим был Евгений Питовранов, с 1953-го по 1957 год являвшийся представителем КГБ при МГБ Германской Демократической Республики. С 1957-го по 1961 год Питовранов занимал должность начальника 4-го (секретно-политического) управления КГБ при СМ СССР. А до этого в 1948 году он возглавлял 2-е Главное управление МГБ СССР, один из офицеров которого, Федор Шубняков, выполняя указание Сталина, принимал непосредственное участие в убийстве председателя Еврейского антифашистского комитета народного артиста СССР Соломона Михоэлса, совершенном 12 января 1948 года в Минске офицерами советской госбезопасности. 14 января 1995 года в телепередаче "До и после полуночи" ее ведущий журналист Владимир Молчанов обвинил Питовранова в руководстве этим убийством. Во время судебного заседания, состоявшегося в сентябре того же года по иску Питовранова к телекомпании ''Останкино'' и лично Молчанову, не были представлены убедительные доказательства вины Питовранова. Однако пятно на репутации Питовранова осталось и это была еще одна причина, по которой Сырокомский в публикации 2001 года не назвал фамилию генерала, с ним беседовавшего. Следует указать, что не в госбезопасности решались вопросы о назначении на соответствующие должности. Это являлось прерогативой ЦК КПСС. А вот продвигать в руководство печатных органов свою надежную агентуру госбезопасность могла посредством рекомендаций партийным инстанциям. Таким образом, вызов Сырокомского к генералу КГБ никак не мог быть случайным. Он был прежде всего демонстрацией высокого уровня доверия и оценки его сотрудничества с органами КГБ. С января 1967 года ''Литературная газета'', издававшаяся с апреля 1929 года, как орган Федерации объединений советских писателей (позднее – Союза писателей СССР), стала первой в СССР ''толстой'' газетой – на 16 страницах. Газета изменила не только внешний облик. Она должна была стать, в отличие от остальной советской печати, менее официозной. Именно в редакции такой газеты на посту первого заместителя ее главного редактора с момента реорганизации газеты и начал трудиться агент КГБ Сырокомский. В мае того же 1967 года КГБ возглавил Юрий Андропов, инициировавший создание 5-го управления КГБ, призванного под личиной борьбы с идеологическими диверсиями противника контролировать методами контрразведки всю идеологическую жизнь страны. Заместителем начальника данного подразделения был назначен Филипп Бобков. На следующий год Бобков стал начальником 5-го управления КГБ. Сырокомский писал, что с генералом Бобковым у него ''сложились своеобразные отношения'', однако суть этого "своеобразия" он раскрывать не стал. О преемнике Бобкова на посту начальника 5-го управления КГБ – генерале Иване Абрамове – он написал, что ''его чувствовал''. Вряд ли многие руководители центральной прессы могли похвастаться постоянными и непосредственными контактами с руководством 5-го управления КГБ. ''Интервью с крупными политиками-президентами, премьер-министрами, министрами иностранных дел – были моей монополией'',– писал в своих воспоминаниях Сырокомский. И хотя вопросы внешней политики не имели отношения к сфере деятельности 5-го управления КГБ, агентурные сообщения о получаемой информации в ходе подобных интервью, всегда имевшие целью уловить не сказанные публично нюансы, в обязательном порядке докладывались руководству КГБ. Это, в свою очередь, повышало профессиональный статус руководителей 5-го управления. Сырокомский использовался и для активных мероприятий КГБ, о чем рассказывал в своих мемуарах: "Поздним вечером меня попросили срочно встретиться с послом ФРГ и передать ему, что подготовленная западногерманским телевидением сенсационная передача о советских дипломатах-шпионах ни в коем случае не должна появляться на экранах... Иначе в московской печати будут опубликованы разоблачительные материалы о поведении некоторых дипломатов ФРГ в СССР... Кое-кто из западных кремленологов утверждал не раз, что ''Литгазета'' – орган КГБ. Да, изредка нам приходилось уступать нажиму…'' Кроме этого, "Литгазета" имела с КГБ "совместные корпункты" в Нью-Йорке, Токио, Лондоне и Париже. "Совместными" Сырокомский их называет, поскольку в них под журналистским прикрытием работали кадровые офицеры советской внешней разведки. В частности, в Нью-Йорке, по воспоминаниям Сырокомского, "успешно работал на нас известный писатель, драматург и публицист Генрих Боровик, которого можно обвинить в чем угодно, но только не в работе в КГБ". Действительно, Боровик в КГБ не работал, то есть не был его кадровым сотрудником. Он был агентом 1-го отдела ПГУ (орган внешней разведки) КГБ СССР. С сентября 1974 года автор этих строк являлся офицером-оперативником 2-го отделения 1-го отдела 5-го управления КГБ, в кураторство которого входила редакция ''Литературной газеты''. К моменту моего прихода в отдел в литерном деле №1110, находившемся в производстве данного подразделения, набралось достаточно компромата (по критериям госбезопасности) в отношении Союза писателей СССР, его печатного органа ''Литературной газеты'' и лично Сырокомского, в отношении которого начальником 2-го отделения подполковником Владимиром Струниным и его сотрудниками старшим оперуполномоченным капитаном Евгением Аужбековичем и оперуполномоченным капитаном Николаем Никандровым был составлен проект записки в ЦК КПСС, не суливший Сырокомскому ничего хорошего. Однако дальше генерала Абрамова проект не пошел, так как Сырокомский был постоянным агентурным контактом Абрамова. И когда отдельные сотрудники газеты призывали Сырокомского быть более осторожным в высказываниях по политическим вопросам, тот, не подозревая о нависшей над ним опасности, не без гордости сообщал, что бояться нечего, поскольку его другом является генерал Абрамов из 5-го управления КГБ. Только когда Сырокомский возомнил, что достиг положения, при котором мог действовать без оглядки на КГБ, генерал Абрамов дал ход собранным в отношении Сырокомского материалам, показав строптивому журналисту, кто в стране хозяин. По решению ЦК КПСС Сырокомский был смещен с должности. Ее занял более управляемый Юрий Изюмов. Сырокомскому предложили два места службы: издательство ''Прогресс'', в котором работало более 100 иностранцев, и Всесоюзное агентство по охране авторских прав (ВААП). Обе организации контрразведывательно наблюдались сотрудниками 2-го отделения 1-го отдела 5-го управления КГБ, того самого, который собирал компромат на Сырокомского. Более того, в обеих этих организациях трудились офицеры действующего резерва КГБ, которые также являлись сотрудниками 2-го отделения 1-го отдела 5-го управления КГБ. Некоторые офицеры умудрились поработать и там, и там. В частности, в издательстве ''Прогресс'' под прикрытием работал подполковник Геннадий Зареев, но после пьяного дебоша, учиненного им в издательстве в начале 1980-х годов, Зареев был переведен в ВААП. Сырокомский в качестве нового места работы выбрал ВААП, в котором кроме Зареева служил на должности заместителя председателя правления офицер действующего резерва КГБ бывший сотрудник внешней разведки полковник Василий Романович Ситников. Там же работал еще и подполковник Тарас Плахута. Сырокомский оказался буквально под гебешным колпаком и вспоминал затем об этих двух годах своей жизни, как о самых тяжелых: ''Два года в ВААПе были самым мучительным отрезком моей жизни. Из-за чуждой мне чиновничьей работы я тяжко заболел – спазмы сосудов, с трудом выкарабкался''. Чиновником Сырокомский служил не впервые: в начале 1960-х годов он проработал два года помощником первого секретаря Московского горкома КПСС Петра Демичева, а после него – Николая Егорычева. Эта чиновничья должность Сырокомского не угнетала, поскольку не приходилось работать под неусыпным оком чекистов, пребывая к тому же у чекистов в опале.»
Николай Былков: Записки бывшего подполковника КГБ: Эмигранты и советские спецслужбы Ч.1. В этой части Попов пишет о том, как спецслужбы работали с деятелями, эмигрировавшими из Советского Союза. Протопресвитер Александр Киселев В период противостояния двух систем советские спецслужбы активно внедрялись в различные зарубежные религиозные структуры (в числе которых была Русская православная церковь за рубежом – РПЦЗ), не признавшие власть большевиков, и вели активную разработку российских эмигрантских центров и организаций. В числе тех, кто особенно интересовал советскую госбезопасность, был видный деятель РПЦЗ протопресвитер Александр Киселев. Родился будущий протопресвитер 7 октября 1909 года в Тверской губернии. После октябрьского переворота 1917 года его семья была вынуждена уехать в, ставшую тогда независимой, Эстонию, поскольку отец был родом из Юрьева (Тарту). И несколько последующих десятилетий Александр прожил в Прибалтике. Именно там он стал участником одного из наиболее значительных явлений русской церковной жизни первой половины ХХ столетия – Русского студенческого христианского движения (РСХД). У истоков этого движения стояли такие известные деятели церкви, как протоиерей Василий Зеньковский, протоиерей Сергий Четвериков, священник Александр Ельчанинов и другие видные клерики русского православного зарубежья. Отделение РСХД было и в Прибалтике. В 1933 году Александр Киселев окончил Рижскую духовную семинарию, предполагая продолжить обучение богословию в Свято-Сергиевском институте в Париже. Но уже в августе 1933 года он был рукоположен в сан священника и стал служить в нескольких приходах: сначала в Нарве, потом в Свято-Никольской церкви в Таллине, где диаконом был также член РСХД Алексей Ридигер, будущий Святейший патриарх московский и всея Руси Алексий Второй, завербованный советской госбезопасностью под кличкой Дроздов. На панихиде по отцу Александру 4 октября 2001 года Святейший патриарх со слезами на глазах вспоминал о тех давних годах и о том образе доброго пастыря, который для него в его отроческие годы явил тогда еще молодой священник Александр Киселев. В 1940 году, после оккупации стран Балтии Красной армией, отец Александр выехал в Германию (помогло некоторое количество немецкой крови его супруги). После июня 1941 года он стал организовывать приходскую жизнь для десятков тысяч советских граждан, оказавшихся в условиях военного времени на территории Германии, – для пленных, людей, вывезенных на работы в германский рейх, для тех, кого называли остарбайтерами (восточными рабочими). Тогда же произошла встреча отца Александра и бывшего советского командарма генерала Андрея Власова, которого отец Александр понял и принял. Русскую освободительную армию (РОА) он считал закономерным продолжением борьбы русского народа против коммунизма, которая велась и в годы гражданской войны, и во время крестьянских восстаний по всей тогда уже советской России. Отец Александр был назначен духовником центрального штаба Вооруженных сил Комитета освобождения народов России (ВС КОНР) и духовным наставником генерала Власова. Последние месяцы войны отец Александр провел в частях ВС КОНР в Мюнзингене, отступая с русскими частями вглубь Баварии. Позднее о Власове отец Александр подробнейшим образом рассказал в своих мемуарах "Облик генерала Власова", вышедших в 1976 году в США. После войны отец Александр сумел перебраться в Нью-Йорк, где создал Свято-Серафимовский фонд и книгоиздательство "Путь жизни", выпускавшее религиозно-философскую литературу. С 1978 года с группой единомышленников он издавал журнал "Русское Возрождение", в котором печатались видные литераторы, ученые и священнослужители эмиграции. Киселев стал одним из основателей и духовником крупнейшей русской эмигрантской организации в США – Конгресса русских американцев. Его антикоммунизм выражал горячее желание очистить Россию от страшной "болезни", вернуть народ на путь покаяния и служения Христу. В 1990 году после избрания очередного патриарха Русской православной церкви, которым стал многолетний знакомый отца Александра Алексий Второй, Александр Киселев получил возможность посетить родину. Случай для Советского Союза был уникальный: убежденный антикоммунист, духовник генерала-изменника Власова и духовный пастырь его антисоветского воинства получил визу для въезда в страну, борьбе с которой он посвятил всю свою сознательную жизнь. Разумеется, вопрос о поездке Киселева в СССР решался не в патриархии, а в КГБ. Осуществляя разработку зарубежных антисоветских центров, РПЦЗ и видных деятелей эмиграции, КГБ проводил многоходовые операции для достижения целей, известных лишь руководству. Опытный агент 4-го отдела 5-го управления КГБ 'Дроздов' (в миру патриарх РПЦ Алексий Второй), выполняя задание своих кураторов, вел обработку влиятельного в РПЦЗ своего старинного знакомого отца Александра с целью убеждения его в необходимости объединения РПЦ и РПЦЗ, руководство которой в течение многих десятилетий занимало по отношению к Московской патриархии непримиримую позицию. Внук отца Александра Петр Холодный вспоминал, что в 1980-е годы дом его деда в Нью-Йорке был "местом тайных встреч" иерархов РПЦЗ и Московского патриархата. Именно там произошла неофициальная встреча с будущим патриархом РПЦ Алексием Вторым, прибывшим в США по заданию КГБ. Много лет спустя Алексий рассказывал об этой встрече, как об абсолютно спонтанной: ''С отцом Александром я был знаком с юных лет, когда мальчиком помогал ему на богослужениях… В конце войны он уехал из Эстонии. Ни я, ни мои родители ничего о нем не слышали. И вот однажды, когда, будучи уже архиереем, я оказался в служебной поездке в Америке, мне в гостиницу вдруг позвонил отец Александр и пригласил к себе в церковь. Встреча была очень трогательной''. В 1998 году отец Александр передал в дар храму Святой мученицы Татианы Московского государственного университета иконостас, ранее находившийся в домовой эмигрантской церкви в Нью-Йорке. В храме этом с 1996 года окормлял прихожан уже упоминавшийся нами отец Владимир (Вигилянский), с 1970-х годов состоявший в агентурном аппарате 9-го отдела 5-го управления КГБ. Похоже, что к другим священнослужителям, не состоявшим в агентурном аппарате госбезопасности, отца Александра не подпускали. Александр Львович Казем-Бек Александр Львович Казем-Бек (родился 15 февраля 1902 года в Казани – умер 21 февраля 1977 года в Москве) был лидером эмигрантского движения младороссов. Белоэмигрант, публицист, педагог, церковный журналист, богослов. Он родился в старинной дворянской семье и был внуком перса Мирзы Касим-Бека – одного из создателей российского востоковедения, профессора Казанского и Петербургского университетов. Отец Александра – Лев Александрович Казем-Бек – окончил пажеский корпус, где его соседом по парте был граф Алексей Игнатьев, ставший в царской России военным разведчиком, генералом, перешедшим впоследствии на службу к советскому правительству. В 1906 году Петр Столыпин, начавший аграрную реформу, назначил Льва Казем-Бека в Калугу директором Государственного банка, созданного для проведения земельной реформы. В конце 1910 года министр земледелия Александр Кривошеин назначил Льва Казем-Бека управляющим Крестьянским и дворянским поземельным банком в Ревеле. Лев добровольцем участвовал в Первой мировой войне. В августе 1917 года Казем-Беки уехали в Казань, а в марте 1918 года перебрались из Казани в Кисловодск, куда к этому времени съехался "весь Петроград". Именно в Кисловодске будущий лидер младороссов Александр Казем-Бек познакомился с великими князьями Андреем и Борисом, братьями великого князя Кирилла Владимировича. Наступавшие красные заставили Александра уехать в Ростов-на-Дону, где он записался на юридический факультет Ростовского университета. В 1920 году семейство Александра из Новороссийска эвакуировалось в Салоники, затем в Югославию. В сентябре 1920 года Александр поступил в Белградский университет на филологический факультет, овладел сербо-хорватским языком и стал работать переводчиком в Комитете по делам русских беженцев в Белграде. Из Югославии Казем-Беки перебрались во Францию. С 1925-го по 1929 год жили в Монте-Карло. К началу 1930-х годов Александр стал известным русским фашистом, приверженцем итальянского фашизма и германского нацизма. В фашистских кругах он был достаточно хорошо известен. В досье итальянских спецслужб об Александре Казем-Беке сообщалось, что он был "единственный из белоэмигрантов, кто имел аудиенцию у Муссолини, встречаясь с ним в мае 1934 года". Александр поддерживал также отношения с первым секретарем фашистской партии Акиле Стараче, участвовал в съезде фашистских партий русской эмиграции в Берлине, был главным редактором фашистского издания "Наше знамя", печатавшегося в Везине (Франция), где он сам в тот период жил, занимая резко антисоветскую позицию и призывая белую эмиграцию к войне против Советского Союза. Однако под воздействием политики, проводимой Гитлером, взгляды Александра Казем-Бека в отношении СССР стали меняться. К 1937 году он был уже сторонником Сталина и приветствовал сталинские репрессии, как метод уничтожения коммунистов-интернационалистов. Переориентации Казем-Бека на Советский Союз способствовали также контакты с Игнатьевым, резидентом советской разведки в Европе. Игнатьев был к тому же однокашником шурина Александра – Михаила Чавчавадзе, что, конечно же, упростило и ускорило сближение. В 1937 году журналистами была зафиксирована встреча Александра Казем-Бека с Игнатьевым в парижском кафе ''Руаяль'', что вызвало серьезный скандал среди русских эмигрантов, закончившийся вынужденной отставкой Казем-Бека с поста руководителя партии младороссов. Проходило все это, с одной стороны, на фоне похищений и убийств в среде русских эмигрантов, наводненной агентами НКВД и проводившей эти похищения, с другой – решения французского правительства, принятого в том числе под давлением Кремля, о высылке или аресте лиц без гражданства, к каковым относились многочисленные беженцы из советской России. После начала Второй мировой войны, в 1940 году, Казем-Бек был арестован и помещен в лагерь, откуда был освобожден в 1942 году. Со своей семьей он сумел перебраться в США. Но не в полном составе. Отец Александра – Лев Казем-Бек – в 1941 году был заключен в лагерь Компьень, освобожден, а после окончания Второй мировой войны, в 1947 году, репатриирован союзниками в СССР. В 1949 году он был арестован и сослан в Казахстан, где умер от голода. Шурин Александра – Михаил Чавчавадзе, познакомивший Александра с Игнатьевым, вернувшийся из эмиграции в СССР, являвшийся, как и Александр Казем-Бек, одним из руководителей партии младороссов, – был обвинен советским правительством в работе на западные разведки и осужден на 25 лет лагерей. Члены его семьи были сосланы в Казахстан. В США Александр преподавал русский язык в Йельском университете, возглавлял некоторое время кафедру русского языка и литературы в Коннектикутском колледже в Нью-Лондоне, принимал участие в работе религиозно-философского общества "Третий час", которое возглавляла Елена Александровна Извольская, дочь Александра Петровича Извольского – российского дипломата, посла царского правительства в различных странах, в том числе с 1910-го по 1917 год во Франции. Но была и закулисная сторона жизни Александра Казем-Бека: с 1937 года, когда он "познакомился" с Игнатьевым и активно использовался спецслужбами СССР. В 1957 году в связи с этим им с очевидным опозданием заинтересовалось ФБР и Александр, предварительно получив согласие своих кураторов, поспешно бежал в СССР, оставив в Америке жену и двоих детей. В книге генерала Филиппа Бобкова ''Последние двадцать лет. Записки руководителя идеологической контрразведки'' бывший первый заместитель председателя КГБ СССР Юрия Андропова упоминал о неоднократных встречах и беседах с Казем-Беком. Кадровый разведчик Александр Соколов в книге ''Суперкрот в КГБ'', вспоминая о Казем-Беке, сообщал, что устроил его на работу в отдел внешних церковных сношений Московской патриархии. Так что сомнений в том, что Александр Казем-Бек до возвращения в СССР сотрудничал с советской разведкой, быть не может. Вернувшись, Казем-Бек опубликовал "покаянное письмо" в "Правде" о своей судьбе, после чего написал серию статей о "бездуховной Америке". Статьи были напечатаны в "Литературной газете", которая, как и место его работы – Отдел внешних церковных сношений (ОВЦС) Московской патриархии, – курировались подразделениями КГБ, находившимися в подчинении Бобкова. Официально Казем-Бек занимал должность переводчика. Фактически он являлся правой рукой и референтом митрополита Никодима (Ротова), ведавшего связями с зарубежными церквями. Казем-Бек имел открытый счет в престижном московском ресторане ''Прага''. Ему и его новой семье (он сочетался в СССР церковным браком, его избраннице было 18 лет, ему – 50) была предоставлена квартира в элитном доме на Фрунзенской набережной, в котором проживали ответственные сотрудники Министерства обороны СССР. Оставленная им в США супруга, на иждивении которой находились двое детей, не зная о его втором браке, по просьбе мужа посылала ему в Москву все, о чем он просил, не получая взамен никакой материальной поддержки. Когда обман в конце концов раскрылся, бывшая жена отправила письмо патриарху Алексию с вопросом, правда ли, что у мужа теперь вторая жена? 15 января 1967 года патриарх ответил: "Относительно Казем-Бека ничего вам сказать не могу, так как не знаю интимных сторон его жизни. Я его очень люблю. Он прекрасный, воспитанный человек и я его часто вижу. Он очень нам помогает при сношениях с разными иностранными делегациями... Алексий". В КГБ СССР усмотрели в письме американской жены Казем-Бека происки спецслужб США. C целью противодействия им на встречу с нею был отправлен священник, сотрудник ОВЦС Московской патриархии Борис Кудинкин, красавец, являвшийся агентом советской госбезопасности. Вера Рещикова, работавшая вместе с Кудинкиным в патриархии, вспоминала: "Это был отпетый мерзавец... Он был шпионом. Он заманивал [к себе] женщин, а агенты [КГБ], спрятавшиеся в соседней комнате, фотографировали их. Одна из его жертв, чешка, пожаловалась в консульство своей страны. Несмотря на скандал, он продолжал работать в ОВЦС". Мирей Массип. "Истина – дочь времени" [Пер. с французского] Известный американский автор Джон Баррон в своей книге о КГБ подробно рассказывает, как Кудинкин соблазнил секретаршу посольства Нидерландов в Москве. Эта женщина, уже немолодая, попала под его ''славянское обаяние'', после чего впала в депрессию и была отозвана своим правительством. Через год, когда она работала в одной из столиц на Ближнем Востоке, с ней вступили в контакт агенты КГБ. Тогда она призналась своему начальству в том, что произошло в Москве и какую роль играл во всем этом ее молодой любовник Кудинкин. Спецслужбы и клан Чавчавадзе Михаил Николаевич Чавчавадзе (шурин Александра Казем-Бека) родился в 1898 году в Российской империи. Окончил пажеский корпус и был выпущен перед самой Февральской революцией 1917 года корнетом в лейб-гвардии Конно-гренадерский полк. Участвовал в Первой мировой войне. После захвата Грузии большевиками уехал во Францию, где был одним из руководителей партии младороссов, объединившей молодых русских монархистов. Как мы уже упоминали, в 1947 году он вернулся с семьей в СССР, был арестован и осужден на 25 лет лагерей. В 1956 году он был реабилитирован. Умер в Тбилиси в 1965 году. Похоронен в родовой усыпальнице – Ильинской церкви в Кварели. Зураб Чавчавадзе – сын Михаила Чавчавадзе и племянник Александра Казем-Бека. Родился он в оккупированном немцами Париже в 1943 году, а в возрасте шести лет, в 1949 году был сослан в Казахстан, как сын "врага народа". "Шел 1956 год. Мой отец, вернувшийся с семьей после войны из эмиграции в СССР и поплатившийся за это осуждением на 25 лет ГУЛАГа, подпал под хрущевскую реабилитацию и приехал за нами из заполярной Инты в южноказахстанскую ссылку, в коей мы пребывали в статусе семьи "врага народа". Отбив в себе всякую охоту трудиться на советскую власть, реабилитированный "враг народа" перевез нас в Алма-Ату, где устроился на работу в канцелярию архиепископа Алексия (тогдашнего управляющего казахстанской епархией". З. М. Чавчавадзе "Памятная книга российского дворянства" (Книга 3. 2009 год) В 1969 году Зураб окончил факультет западноевропейской филологии Тбилисского государственного университета и в 1969–1971 годах работал старшим научным сотрудником грузинского НИИ научной информации в Тбилиси. В 1971–1989 годах он был старшим преподавателем кафедры новых методов обучения Грузинского государственного университета. В 1990 году стал одним из организаторов Российского дворянского собрания (Союз потомков российского дворянства) и на III Всероссийском монархическом съезде (22–23 июля 1995 года) был избран председателем правления Высшего монархического совета (ВМС). Зураб Чавчавадзе оказал очевидное влияние на так называемых 'православных чекистов'. Приведем в этой связи еще один фрагмент из его воспоминаний: "Я ведь лично знаю Игоря Стрелкова, а Сашу Бородая я вообще знаю с пеленок, что называется. Мы были очень близкими друзьями с его отцом Юрием Мефодиевичем Бородаем, крупным философом, доктором наук. Сашу я знаю с малых лет, с умилением наблюдал за его взрослением. Он был еще совсем юным мальчиком, когда у него скончались родители. Потом он закончил Московский университет, после чего поехал на войну. В обе чеченские кампании был корреспондентом газеты [Александра Проханова] "Завтра". Я с гордостью читал его фронтовые записки… Именно Бородай меня познакомил со своим самым близким другом Игорем Стрелковым, с которым судьба сдружила его на чеченской войне. Кстати, в 1996-м или в 1997 году мы с отцом Тихоном (Шевкуновым) полетели в Чечню, в Ханкалу, повезли туда гуманитарную помощь нашему воинскому контингенту. Это был подарок к Пасхе от прихожан Сретенского монастыря... Главный подарок отец Тихон привез в виде своего хора, который великолепно поет, причем не только духовные песнопения, но и замечательные русские народные песни. И эти песни слушали в Ханкале наши генералы, офицеры и солдаты. Когда пел хор Сретенского монастыря прямо на поле в Ханкале, многие рыдали... Мы жили там два дня вместе с генералами, а там были представители всех служб – ФСБ, МВД, министерства обороны. И вот как-то после ужина мне несколько генералов рассказали про доблестного офицера Стрелкова, который помимо того, что сражается, как рыцарь, еще и потрясающий стратег и они очень ценят его советы. Поэтому, когда меня познакомил с ним Саша Бородай, я уже был подготовлен". "Новороссия ласкает мне слух", сайт ''Русская народная линия'', 8 августа 2014 года Тесный и замкнутый круг: многолетним прихожанином храма Святой мученицы Татианы при МГУ, где служил агент советских/российских спецслужб Вигилянский, был православный бизнесмен Константин Малофеев, входящий в близкий круг агента российских спецслужб отца Тихона (Шевкунова). Духовным отцом Малофеева со времен его подросткового возраста был "монархист" Зураб Чавчавадзе, друг и наставник с молодых лет самого отца Тихона.
Николай Былков: Записки бывшего подполковника КГБ: Эмигранты и советские спецслужбы Ч.2. Выставка книг издательства "ИМКА-Пресс", как проект КГБ В 1978 году председатель КГБ СССР Юрий Андропов по рекомендации генерала Евгения Питовранова издал приказ об образовании в Первом главном управлении КГБ СССР (внешняя разведка) специального подразделения, работавшего исключительно по советской эмиграции. Это был отдел под номером 19. С конца 1980-х годов его возглавлял полковник Юрий Миткавючус. Задачами данного подразделения были создание надежных агентурных позиций, прежде всего среди эмигрантов второго и третьего поколения, вошедших в истеблишмент стран проживания. В рамках этой деятельности 19-го отдела КГБ в Москве в 1990 году прошло беспрецедентное по тем временам событие: выставка книг издательства YMCA-Press ("ИМКА-Пресс"), которое издавало за рубежом произведения, запрещенные к публикациям в СССР. "ИМКА-Пресс" (YMCA-Press) – православное общекультурное издательство русской книги, было основано в 1921 году в Праге, в 1923 году работало в Берлине, с 1925-го по 1940 год – в Париже. В 1944 году оно было воссоздано в Париже усилиями русского эмигрантского общественного деятеля Ивана Морозова. В 1925–1948 годах его директором был Николай Бердяев, с 1948-го – Иван Морозов, который руководил издательством до 1978 года, когда его сместил высланный на Запад Александр Солженицын, ставший формальным "соучредителем" издательства и в этом качестве заявивший, что Морозов "не проявлял издательского дара", происходя из "крестьянской семьи в Эстонии". Морозов повесился. Издательством стал руководить Никита Струве, внук русского философа и политического деятеля Петра Струве. И вот в 1990 году в Москве в Государственной библиотеке иностранной литературы прошла выставка издательства. Инициировал и организовал выставку Виктор Москвин. Выставка положила начало возвращению на родину исторического и литературного наследия русской эмиграции. Но не мог Москвин самостоятельно в 1990 году ''инициировать и организовать'' выставку зарубежного издательства ''ИМКА-Пресс''. При решении подобных вопросов в Советском Союзе всегда были задействованы его высшие властные структуры – ЦК КПСС, отраслевые министерства и КГБ СССР. И действительно, в организации выставки Москвину, по его собственным словам, помог его старый знакомый Борис Михайлов: "Сразу после школы в 1973 году я пришел работать в Останкинский дворец-музей. Моим коллегой был Борис Михайлов. Он разделял взгляды А.И. Солженицына, встречался с ним. Борис Борисович познакомил меня с запрещенной литературой, как эмигрантской, так и самиздатовской. После выхода "Архипелага ГУЛАГа" Б. Михайлов опубликовал на Западе открытое письмо в поддержку Александра Исаевича". Борис Борисович Михайлов родился 4 декабря 1941 года в Москве. В 1959 году окончил школу, поступил на исторический факультет МГУ (кафедра истории и теории искусств, вечернее отделение). Три года служил в группе советских войск в Германии. После армии восстановился в университете, окончил, работал директором передвижной выставки "Иркутск – Иваново". В 1970–1973 годах учился в аспирантуре МГУ, диссертация "Методология советского искусствознания 1920-х годов" (защитил в 1988 году). Кандидат искусствоведения. 17 лет работал в музее-усадьбе "Останкино". 23 января 1974 года выпустил в самиздате заявление в поддержку А.И. Солженицына. Принимал участие в деятельности Русского общественного фонда помощи политзаключенным и их семьям. Осенью 1983 года объявил себя распорядителем фонда, но через неделю сложил полномочия. В 1991 году рукоположен в диакона и священника храма Рождества Иоанна Предтечи на Пресне, в 1993-м – пресвитера. Настоятель храма Покрова Пресвятой Богородицы в Филях, член епархиальной искусствоведческой комиссии Московской патриархии. Существует список граждан, участвовавших в деятельности Русского общественного фонда помощи политическим заключенным и их семьям. В нем нет Бориса Михайлова (хотя его официальная биография говорит об обратном). Чтобы понять причину этого разночтения, предоставим читателям еще одну цитату, взятую нами из интервью с вдовой последнего руководителя фонда Андрея Кистяковского (1936–1987) Марины Шемаханской, опубликованного в журнале ''Моя Москва'' (2008 год, №2): ''Среди близких нам людей был Боря Михайлов. Он несколько раз хотел возглавить фонд, но его почему-то не утверждали [Солженицыны]. И вот, после операции, когда Андрей уже вернулся к нормальной жизни и продолжал работать в фонде, однажды приходит Боря... (Андрея дома не было)... берет меня за руку и, буквально чеканя шаг, вводит в комнату, в которой мы... никогда не разговаривали. И начинает говорить о том, что он берет на себя распоряжение фондом. Потому что вот Андрей заболел и так далее… Я ему говорю: "Боря, вы сошли с ума, нельзя здесь говорить!" [потому что квартира Кистяковского–Шемаханской прослушивалась КГБ – прим. В. Попова] – и тащу его на лестницу. Но нет, он упорно договорил все, что он хотел, в комнате и после этого сразу ушел. Мы были с ним до этого в очень хороших отношениях и с семьей его общались, он был верующим человеком. Михайлов передал это свое заявление Солженицыну. И они [в Вермонте, где жили тогда Солженицыны] заявили, что Андрей отказался от руководства фондом из-за болезни и теперь руководитель фонда – Борис Михайлов. У него вскоре был обыск, а через несколько дней он отказался быть распорядителем, сказав, что его духовник ему запретил, дескать, фонд – дело греховное. Так фонд был переломан. После этого мы с Борей Михайловым уже не общались... Затем человек, который работал вместе с ним в [музее] Останкино, сказал мне вне связи с фондом: "Неужели вы не знаете, что он общается с органами?" Затем мы узнали, что письма за границу, которые он брался переправлять, за последний год не доходили до адресатов. Позже от Натальи Дмитриевны [Солженицыной] пришло сообщение, что она извиняется за то, что они слишком быстро дали сообщение о смене руководства фонда и, главное, не связались [по этому вопросу] с Андреем". Виктор Александрович Москвин родился 5 января 1955 года в Московской области. Российский историк, деятель культуры, издатель. В 1973–1975 годах – научный сотрудник Останкинского дворца-музея. В 1978 году окончил исторический факультет Калининского государственного университета. В 1979–1982 годах работал в Мемориальном музее космонавтики в Москве, в 1982–1992 годах – во Всероссийской государственной библиотеке иностранной литературы имени М.И. Рудомино (ГБИЛ), где прошел путь от младшего научного сотрудника до заместителя генерального директора. Вряд ли у кого-либо возникнут сомнения в связи Михайлова с КГБ. Но знать об этом мог только один их общий с Шемаханской знакомый – Москвин, которого в свое время знакомил с запрещенной в СССР литературой Михайлов. Более того, и Михайлов, и его молодой коллега Москвин были завербованы офицерами 9-го отдела 5-го управления КГБ СССР, осуществлявшими борьбу с диссидентским движением. Их вербовал и вел с ними работу, как агентами, один и тот же сотрудник. Сообщая Шемаханской о сотрудничестве Михайлова с органами КГБ, Москвин отводил от себя подозрения о собственных связях с госбезопасностью, совершая однако, по канонам КГБ, очевидное преступление. Все руководители Фонда помощи политзаключенным были осуждены на различные сроки лишения свободы. Помимо руководителей фонда, многие его активисты также были привлечены к уголовной ответственности. И лишь Михайлова эта горькая чаша миновала. Он отделался официальным предостережением. Была в советские времена такая форма реализации разработок органами госбезопасности лиц, занимавшихся противоправной деятельностью: арест, за которым следовали следствие, суд и официальное предостережение о том, что при продолжении подобной деятельности последует уголовное преследование. Затем происходила вербовка в качестве агента органов КГБ. Иногда вербовка следовала за официальным предостережением. Только ''дружбой'' с КГБ можно объяснить тот факт, что Михайлов избежал уголовного преследования, как глава фонда Солженицына. Будучи на заметке у КГБ, Михайлов стал затем священником и получил приход в центре Москвы на Красной Пресне. И это при том, что вся Московская патриархия сверху донизу была пронизана агентурой госбезопасности и места в Москве были поистине лакомыми. Так что инициатором беспрецедентной для Советского Союза выставки книг издательства "ИМКА-Пресс" в 1990 году в Москве тоже был всемогущий КГБ. В тех случаях, когда его руководство полагало целесообразным проведение каких-то значительных мероприятий, оно направляло в ЦК КПСС соответствующий документ, так называемые записки в инстанцию, в которых высказывалась идея акции и запрашивалось согласие высшей партийной инстанции на ее осуществление. В целях сокрытия заинтересованности госбезопасности в проведении такого рода мероприятий инициатором представлялся государственный орган или же, как в случае с "ИМКА-Пресс", частное лицо, которым был проверенный агент КГБ СССР Москвин, выступавший от имени Всероссийской государственной библиотеки иностранной литературы, где он тогда работал. В 1991 году по предложению Москвина в Москве был зарегистрирован филиал ''ИМКА-Пресс'' – издательство "Русский путь", где Москвин стал генеральным директором. В 1995 году значительная часть рукописей, писем и автографов из архива эмигрантского издательства "ИМКА-Пресс", издававшегося за десятилетия своей деятельности всех известных нам сегодня эмигрантских авторов, была передана московской Библиотеке-фонду "Русское зарубежье", учредителем которой директор издательства "ИМКА-Пресс" Никита Струве стал вместе с Русским общественным фондом Александра Солженицына и правительством Москвы. Тогда же при поддержке и участии Солженицыных, Струве и московских городских властей была организована Общедоступная библиотека – фонд "Русское зарубежье" (ныне государственное бюджетное учреждение культуры "Дом русского зарубежья имени Александра Солженицына").
Николай Былков:
Николай Былков: Записки бывшего подполковника КГБ: Русская православная церковь за рубежом и агенты советских спецслужб В этой части Попов пишет об агентуре КГБ в религиозных общинах СССР и за рубежом. Ч.1. КГБ и Русская православная церковь за рубежом Как мы уже писали, советское правительство было озабочено идеей объединения, подконтрольной властям, Московской патриархии с Русской православной церковью за рубежом (РПЦЗ), точнее идеей ликвидации этой антисоветской зарубежной православной церковной структуры под видом объединения. 4-й (церковный) отдел 5-го управления КГБ усиленно работал в этом направлении, используя своих многочисленных агентов, внедренных в РПЦ и прочие религиозные организации в СССР и за рубежом. Отчеты об этой агентурно-оперативной деятельности ежемесячно поступали руководству 5-го управления КГБ и складывались в папки салатового цвета под грифом "Секретно" и "Совершенно секретно". Вот некоторые выдержки из этих документов, красноречиво описывающие эту деятельность: «1967 год. "На заседаниях исполкома и ЦК Всемирного совета церквей в сентябре месяце с.г. на острове Крит с осуждением агрессивных действий США во Вьетнаме и Израиля на Ближнем Востоке выступили агенты Святослав, Воронов, Антонов и др. Делегация Русской православной церкви голосовала против резолюций по Вьетнаму и Ближнему Востоку, предложенных представителями церквей Запада, и потребовала обсуждения положения негров в США". Август 1969 года. "Нашей агентуре удалось продвинуть агента Кузнецова на руководящую должность во Всемирный совет церквей". 1980 год. "Активный баптист-раскольник Хайло осужден по ст. 190, п. 1 УК РСФСР и направлен в психиатрическую больницу на принудительное лечение. На руководящее положение в Русскую православную церковь продвинут агент Павел, который направлен в Иркутск". 1982 год. "В настоящее время по стране… отбывают наказание 229 церковников и сектантов (в 1981 г. было 220). Кроме того, 18 человек находятся в ссылке (в 1981 г. – 24). Органами КГБ на враждебных элементов из этой категории граждан велось свыше 2500 дел оперативного учета (в 1981 г. – 2225). Наиболее значительные результаты выражаются в следующем: через ведущую агентуру Русская православная, Грузинская и Армянская церкви прочно удерживаются на позициях лояльности… За период 1982 г. проведено 1809 встреч, получено 704 сообщения. Для работы с агентурой используются 13 явочных и 2 конспиративные квартиры. Замначальника 4-го отдела полковник Романов". 1983 год. "В Москве с 28 сентября по 3 октября с.г. в издательском отделе Московской патриархии проходила встреча представителей церковной прессы, в работе которой участвовало 12 иностранцев… Через агентов Аббата и Григория на иностранцев оказано политически выгодное воздействие. Начальник 4-го отдела полковник Романов". 1987 год. "Агент Потемкин принимал участие в заседании ЦК Всемирного совета церквей, проходившего в ФРГ. Им получены данные об обстановке в штаб-квартире этой организации, о предстоящих кадровых переменах в руководстве ее подразделений… Для контрразведывательного обеспечения заседания комитета, продолжения работы Христианской мирной конференции и проведения агентурно-оперативных мероприятий совместно с друзьями (НРБ, ВНР, ГДР, Куба, ЧССР) в ГДР командировались тт. Широкопояс В.Н. и Спиридонов А.М. Туда же маршрутировались 12 агентов органов госбезопасности. В ходе мероприятия нейтрализованы попытки провокационных выпадов в адрес церквей социалистических стран, недопущены невыгодные кадровые изменения, приняты политически выгодные итоговые документы… Начальник 4-го отдела полковник Тимошевский". 1988 год. "Впервые в составе советской делегации принял участие в генеральной сессии ЮНЕСКО агент Адамант из числа иерархов РПЦ… Рассмотрено пять личных и рабочих дел на агентов территориальных органов, рекомендованных для продвижения в руководящее звено Русской православной церкви. Начальник 4-го отдела полковник Тимошевский". Август 1988 года. "По ДОР [дело оперативной разработки] "Аптекарь" проводились мероприятия, направленные на дальнейшую компрометацию объекта перед единомышленниками и связями на Западе… Через агентуру и другие возможности удалось склонить жену Аптекаря обратиться в суд с заявлением о разводе с ним… Начальник 4-го отдела полковник Тимошевский". 1989 год. "На объекте обслуживания "Издательский отдел Московской патриархии" установлен агент Вилы… Выпущен и распространяется в церковной и околоцерковной среде очередной номер журнала "Слово", издаваемый под контролем нашей агентуры. Начальник 4-го отдела полковник Тимошевский". По оценке самого КГБ, к "ведущей агентуре" относились следующие агенты: Михайлов – Владимир Михайлович Гундяев, патриарх Московский и Всея Руси; Аббат – митрополит Волокаламский и Юрьевский Питирим; Адамант – митрополит Ювеналий; Антонов – митрополит Киевский Филарет; Островский – митрополит Минский Филарет; Топаз – архиепископ Калужский Климент; Хризостом – архиепископ Вильнюсский; Читатель – предстоятель Латвийской православной церкви Кудряшов; Кузнецов – Буевский Алексей Сергеевич, сотрудник отдела внешних сношений Московского патриархата РПЦ; Нестерович – Боровой Виталий Михайлович, почетный настоятель московского храма Воскресения Словущего на Успенском вражке; Святослав – Никодим-Ротов Борис Георгиевич; в 1970 году ему было поручено временное управление патриаршими приходами Северной и Южной Америки; затем возглавлял отдел внешних церковных сношений РПЦ; Анатолий – Миролюбов Иван, сотрудник отдела внешних церковных сношений Московского патриархата; Ивериели – католикос Грузии Илий; Петров – Петр Кузьмич Раина, экзарх патриарха Московского при патриархе Александрийском и всей Африке; Воронов – Аркадий Родионович Тыщук, клирик Свято-Никольского православного собора в Нью-Йорке (1977–1982); Федор – Иван Григорьевич Борча, священник сельских приходов украинских и румынских общин канадских провинций Альберта и Саскачеван (начало 1970-х годов); Патриот – Виктор Сергеевич Петлюченко, клирик православного прихода Эдмонтона, столицы канадской провинции Альберта; Икар – Игорь Владимирович Зуземель, епископ Русской православной церкви, митрополит Венский и Австрийский; Есауленко – Иосиф Пустоутов, служил в православных храмах в Нидерландах, ФРГ, Италии и Франции. В 1976 году был назначен предстоятелем Московского патриархата при штаб-квартире Христианской мирной конференции (ХМК) в Праге; Владимир – Николай Львович Церпицкий, личный секретарь митрополита Никодима; Симонов – архиепископ Киприан (Зернов), настоятель храма Всех скорбящих на улице Большая Ордынка в Москве. Доходило до анекдотичного: в 1983 году один из руководителей буддистской церкви агент Саян был награжден грамотой КГБ СССР "за многолетнее сотрудничество и активную помощь органам госбезопасности". В целях конспирации КГБ давал клички не только своей агентуре, но и тем, кто являлся "объектами оперативного наблюдения, учета или разработки". Человек, скрытый под псевдонимом Аптекарь – Александр Огородников, религиозный диссидент, с которым КГБ вел борьбу. Священник Александр Мень имел кличку Миссионер, академик Андрей Сахаров – Аскет, его жена Елена Боннэр – Лиса, писатель Александр Солженицын, как мы уже упоминали, Паук. РПЦЗ и Первый конгресс соотечественников 19 августа 1991 года, во время ГКЧП, в Москве проходил Первый конгресс соотечественников, подлинным инициатором которого был КГБ СССР. Одним из видных участников конгресса был глава РПЦ патриарх Алексий Второй, год назад продвинутый на эту должность 4-м отделом 5-го управления КГБ. Международные мероприятия вообще и конгрессы соотечественников в частности, с завидной регулярностью проводимые в Москве с августа 1991 года, с точки зрения КГБ представляли удобную возможность для использования участников форумов в интересах госбезопасности. Изучение тех, кто впоследствии приглашался, как участник конгресса, начиналось задолго до проведения мероприятия. Сам же конгресс становился кульминационным моментом при обработке и вербовке спецслужбами представляющего для них интерес участника. Подобная деятельность рано или поздно приносила свои плоды. Так, в августе 1991 года патриарх Алексий Второй во время Конгресса соотечественников в Москве принял Глеба Рара, известного русского эмигранта, многолетнего сотрудника радио "Свобода", одного из деятелей РПЦЗ, и через него передал Архиерейскому синоду РПЦЗ предложение о воссоединении РПЦ с РПЦЗ с сохранением за РПЦЗ полной автономии (это предложение тогда было отклонено митрополитом РПЦЗ Виталием Устиновым). В ноябре 1991 года состоялся официальный визит патриарха Алексия Второго в США. По его приглашению отец Александр (Киселев) принял участие в совместном молебне в Свято-Николаевском Соборе в Нью Йорке – главном соборе патриарших приходов в США. Глава РПЦЗ митрополит Виталий категорически возражал против совместного молебна представителей двух церквей, имеющих совершенно противоположные воззрения на существующий в СССР политический строй, и неоднократно укорял о. Александра: ''Вы с нами, но вы не наш''. И действительно, в 1991 году о. Александр вернулся в Россию и поселился в Донском монастыре в Москве (в стенах которого завершил свой жизненный путь 3 октября 2001 года). В январе 1992 года Архиерейский синод РПЦЗ направил в Россию викария Западно-Европейской епархии РПЦЗ епископа Каннского Варнаву с поручением организовать постоянно действующее синодальное подворье в Москве, которое бы окормляло прихожан от имени РПЦЗ. Варнава открыл подворье РПЦЗ в одном из корпусов Марфо-Мариинской обители, принадлежавшем городской поликлинике. Там же разместился неофициальный штаб Национально-патриотического фронта "Память", возглавляемого агентом 5-го управления КГБ Дмитрием Васильевым и сменившим его затем агентом 5-го управления КГБ Александром Баркашовым. Разумеется, "соседство" РПЦЗ и радикальной, националистической и антисемитской организации "Память" было подстроено госбезопасностью и нанесло неимоверный ущерб репутации РПЦЗ в России. Религиозный диссидент Зоя Крахмальникова в июне 1993 года в связи с этим писала, что "связь РПЦЗ с ''Памятью'' дает абсолютную победу Московской патриархии над зарубежной церковью". Противоборство с Московской патриархией в деле воссоединения церквей сопровождалась целым рядом внутрицерковных скандалов, одним из которых стал скандал с протоиереем Алексием Анатольевичем Аверьяновым (1952 года рождения). В 1990 году Аверьянов самовольно перешел в юрисдикцию РПЦЗ. В ответ указом митрополита Крутицкого и Коломенского Ювеналия (агент Адамант) за №1217 от 17 сентября 1990 года Алексий "за самовольное оставление прихода вплоть до выяснения обстоятельств и покаяния" был запрещен в священнослужении, однако продолжил пребывание в РПЦЗ, где вскоре был возведен в протоиереи. Тогда 26 июня 1992 года в Архиерейский синод РПЦЗ поступило письменное заявление Наталии Осиновой, содержащее обвинение Алексия Аверьянова в "нарушении нравственных законов о святости брака", "соблазнении и сожительстве с нею в блудодеянии в течении четырех месяцев". В итоге указом митрополита Виталия за №11/35/152 от 6 ноября 1992 года протоиерей Алексий Аверьянов был запрещен в священнослужении, комплекс Марфо-Мариинской обители постановлением правительства Москвы был передан Московской патриархии, а РПЦЗ раскололась на сторонников и противников митрополита Виталия. Последний утратил свой пост, который занимал много лет, и РПЦЗ была успешно и окончательно поглощена Московской патриархией.
Николай Былков: Записки бывшего подполковника КГБ: Русская православная церковь за рубежом и агенты советских спецслужб Ч.2. Глеб Рар В 2011 году в московском издательстве ''Русский путь'' были опубликованы воспоминания Глеба Рара ''…И будет наше поколение давать истории отчет''. В своем предисловии Дмитрий Аркадьевич Столыпин (внук премьера-министра Петра Столыпина) написал: ''Чтобы увековечить память Глеба Александровича Рара и обратить внимание на свидетельство всей его жизни, мне хотелось бы привести здесь то, что мой отец Аркадий Петрович Столыпин писал о нем в своих воспоминаниях. Мой отец с большой любовью вспоминает Глеба Александровича и его полубрата Льва, как ''мои друзья Рары'', он подробно описывает долголетнее сотрудничество с Глебом Александровичем и то, как они вместе боролись за свободную, солидарную Россию в иностранном секторе Народно-трудового союза российских солидаристов – НТС. Аркадий Петрович с 1954-го по 1960 год руководил сектором иностранных дел НТС и имел в Глебе Александровиче ценного друга и соратника. Для НТС это были времена, насыщенные важными событиями, как, например, появление в рядах НТС капитана Николая Хохлова, бывшего офицера КГБ, который отказался от преступной миссии, а еще раньше – похищение тем же КГБ доктора Трушновича, руководителя им созданного комитета НТС для помощи беженцам с Востока. Мой отец писал, как Глеб Александрович сопровождал жену похищенного доктора Трушновича Зинаиду Никаноровну в Женеву, где она умоляла Молотова освободить ее мужа... Потом мой отец рассказал о деятельности Глеба Александровича в русской секции радио "Свобода" в Мюнхене, начиная с 1975 года, и о его религиозных и исторических передачах... Своей широкой культурой и глубокой верой он оставил незабываемый отпечаток в жизни братства Святого Владимира и его действия были одним из источников будущего диалога между обеими частями Русской церкви". Глеб Александрович Рар родился в 1922 году Москве в купеческой семье. Его дед Александр Федорович Рар был директором московского филиала страхового общества "Россия", которому принадлежало знаменитое здание на Лубянке №2, занятое с 1919 года органами госбезопасности. Отец Александр Александрович Рар (1885–1952) был офицером и в Первую мировую войну воевал на Галицийском фронте. Мать Наталия Сергеевна была родом из старого купеческого рода Юдиных. Ее брат Сергей Сергеевич Юдин был известным хирургом, удостоенным многими почетными званиями и наградами. Поскольку предки Раров происходили из Эстляндии, семья в 1924 году перебралась в Эстонию, оттуда в Латвию, где Глеб Рар успел окончить немецкую гимназию. После оккупации Латвии Красной армией Рарам благодаря немецко-звучащей фамилии в 1941 году удалось вместе с немецкими переселенцами выехать в Германию. С 1942 года Глеб Рар учился на архитектурном факультете в Бреславле (ныне – Вроцлав), вступил в Национально-трудовой союз (НТС) – будущий Народно-трудовой союз российских солидаристов. Созданная молодым поколением белоэмигрантов в 1930 году в Белграде, эта организация во время войны Германии с Советским Союзом поддерживала Русское освободительное движение (РОД), однако в целях прекращения влияния НТС на РОД германские власти в июне 1944 года арестовали целый ряд членов НТС, в том числе Рара. Сперва он был заключен в тюрьме гестапо в Бреславле, затем в концлагерях Гросс-Розен, Саксенгаузен, Шлибен, Бухенвальд, Лангензальца и, наконец, Дахау, из которого был освобожден американскими войсками 29 апреля 1945 года. После войны Рары поселились в Гамбурге, где Глеб закончил архитектурный факультет университета, активно участвовал в церковной жизни и был секретарем епископа Русской зарубежной церкви в британской зоне оккупации Германии Нафанаила (Львова). С конца 1947 года Рар работал в эмигрантском издательстве "Посев" во Франкфурте-на-Майне. В 1949–1950 годах он с семьей находился в Марокко, с 1950 года работал в НТС в Германии. С 1957-го по 1960 год – на радиостанции "Свободная Россия" на Формозе (Тайване), с 1960-го по 1963 год руководил в Токио русскоязычными передачами японского радио и дальневосточным отделом американского Университета Мэриленда. С 1963-го по 1974 год снова работал в издательстве "Посев" во Франкфурте, состоял в редакционной коллегии журнала "Посев" и в совете НТС. С 1974-го по 1995 год работал на радио "Свобода" в Мюнхене. Рар выступал за воссоединение РПЦЗ с Московской патриархией и в августе 1991 года, как мы уже указали, прибыл в Москву для участия в Конгрессе соотечественников. Человек с такой биографией не мог посетить Советский Союз, стать участником Первого конгресса соотечественников и получить аудиенцию у агента КГБ патриарха Алексия Второго без согласия на то всезнающего КГБ СССР, тем более что Рара решено было использовать в качестве специального посланника к иерархам РПЦЗ с предложением о воссоединении церквей, разделенных большевистским переворотом. Это было свидетельством глубокого доверия к Рару со стороны советских (затем российских) властей, основанного на его длительном негласном сотрудничестве с ними. В 2001 году, вскоре после того, как Путин стал президентом, по личному указанию Путина Глеб Рар с супругой получили российское гражданство. 11–12 октября 2001 года в Москве в Колонном зале Дома союзов открылся Всемирный конгресс соотечественников, в котором приняли участие делегаты из 47 стран и видные политические деятели России. Во вступительной речи Путин впервые использовал тогда термин "русский мир" и обозначил направления, по которым в дальнейшем должны были выстраиваться отношения Российской Федерации и зарубежных соотечественников, призвав к поиску путей консолидации российской диаспоры и укрепления ее связей с Россией. Практический результат этой деятельности был продемонстрирован в 2014 году, когда Россия вторглась в Украину. 22 декабря 2014 года на сайте "Русский мост", созданном в 2010 году группой представителей потомков белой эмиграции во Франции, появилась статья-обращение под названием "Солидарность с Россией". В тексте, под которым поставили свои подписи более ста потомков русской эмиграции, проживавших в Европе, говорилось: "Мы ни в коей мере не отказываемся от защиты тех ценностей, на которых нас воспитывали наши предки, обреченные на изгнание после революции 1917 года. Мы не отказываемся ни от осуждения преступных деяний большевиков и их преемников, ни от восстановления исторической правды о том страшном времени. Но это не значит, что мы можем смириться с ежедневно обрушивающейся на нас клеветой в адрес современной России, ее руководства и ее президента, которых подвергают санкциям и смешивают с грязью вопреки элементарному здравому смыслу. Эта саморазрушительная для европейских стран нелепая затея заставляет серьезно задуматься всех тех, кто усматривает в ней стремление Запада скорее воспрепятствовать развитию России, чем уладить кризис в Украине". Александр Мельник В 1992 году в Москве был образован фонд Святого Всехвального апостола Андрея Первозванного, являющийся общественной организацией. На сайте фонда было объявлено, что им "осуществляются проекты, направленные на формирование в обществе позитивного отношения к традиционным, скрепляющим основам России – государству, церкви, армии", и что фонд "ратует за пробуждение в человеке духовных основ, прочно связанных с историей и культурой народа". Одним из главных направлений деятельности фонда было "принесение в пределы РПЦ православных святынь". Создателем фонда был Александр Владимирович Мельник. На момент регистрации своего фонда Мельник был корреспондентом кишиневской газеты ''Вечерний Кишинев''. Одновременно с фондом Мельник зарегистрировал в Москве издательство ''Андреевский флаг'', основанное при поддержке только что созданного фонда и специализирующееся "на выпуске православной, военной, морской, исторической литературы" и межрегиональный общественный фонд "Центр национальной славы". Все три структуры были оформлены по адресу: Москва, улица Большая Ордынка, дом 35 (594 кв. м площади). Как удалось кишиневцу Мельнику заполучить это здание, неизвестно. Но если сопоставить несколько фактов, то многое станет очевидным. Здание с адресом Ордынка, 35 практически примыкало к комплексу зданий с адресом Ордынка, 34, в котором до революции была расположена Марфо-Мариинская обитель – женский монастырь Русской православной церкви, основанный великой княгиней Елизаветой Федоровной в 1909 году. 7 мая 1918 года Елизавета Федоровна была арестована чекистами, но обитель продолжила свою деятельность, как поликлиника, в которой служили сестры под руководством княжны Голицыной. Затем княжна была арестована чекистами. Часть сестер была выслана в Туркестан, другие переселились в Тверскую область, где создали огородное хозяйство. После закрытия обители в ее соборном храме (Покровском соборе) в соответствии с коммунистическими традициями тех лет был открыт кинотеатр, а позднее – дом санитарного просвещения. В Марфо-Мариинской церкви разместилась амбулатория имени профессора Ф.А. Рейна – филиал ЦЕКУБУ. После Великой Отечественной войны здание Покровского храма передали под Государственные реставрационные мастерские (позднее – Всероссийский художественный научно-реставрационный центр имени Игоря Грабаря). Так что регистрация Мельником в том же 1992 году в пределах Марфо-Мариинской обители, где уже разместились и московское подворье РПЦЗ, и штаб НПФ "Память" во главе с Дмитрием Васильевым и Александром Баркашовым, случайностью не была. За всем этим стояли влиятельные кукловоды из госбезопасности, прежде всего Филипп Бобков, использовавший свои многолетние контакты с агентом 5-го управления КГБ СССР Гавриилом Поповым, ставшим первым мэром Москвы, и сменившим его Юрием Лужковым. С их помощью Бобков легко решал вопросы о выделении московской недвижимости негосударственным структурам, в которых он лично был заинтересован. А сама обитель, возродившаяся было после 1991 года и собравшая сотню сестер, была вскоре уничтожена в результате рейдерского захвата здания на Большой Ордынке, проведенного открытым акционерным обществом (ОАО) "Российские железные дороги" (РЖД), президентом которого был еще один высокопоставленный офицер российских спецслужб Владимир Якунин. Фонд Андрея Первозванного и метаморфозы Сергея Щеблыгина Фонд Андрея Первозванного очень скоро стал вполне солидной организацией. Попечительский совет фонда возглавил тогдашний председатель Совета Федерации Егор Строев. Он в то время поддерживал дружеские отношения с патриархом Алексием Вторым, увлекся православием и один из учредителей фонда Сергей Щеблыгин, земляк и советник Строева, очень ему в этом помогал. По рассказам бывшего вице-губернатора Орловской области Алексея Богомолова, в обязанности Щеблыгина входила подготовка для Строева обзоров книжных новинок и тенденций общественно-политической мысли. Егор Строев родился в 1937 году в деревне Дудкино Хотынецкого района Орловской области. В 1954 году работал пастухом в колхозе "Прогресс" Хотынецкого района. С 1956-го по 1957 год – бригадир в колхозе "Прогресс". В 1958 году вступил в КПСС. Избирался секретарем партбюро колхоза. Первое высшее образование получил заочно в Мичуринском плодоовощном институте по специальности "агроном-садовод". С 1963-го по 1965 год – заместитель секретаря парткома, заведующий идеологическим отделом парткома Урицкого районного производственного колхозно-совхозного управления Орловской области. С 1965-го по 1969 год – секретарь Хотынецкого районного комитета КПСС Орловской области. С 1969-го по 1970 год – второй секретарь Покровского райкома КПСС. С 1970-го по 1973 год – председатель исполкома Покровского районного совета, затем – первый секретарь Покровского райкома КПСС Орловской области. С 1973-го по 1984 год – секретарь Орловского обкома КПСС. С 1984-го по 1985 год – инструктор ЦК КПСС. C 1985-го по 1989 год – первый секретарь Орловского обкома КПСС. Член ЦК КПСС с 1986 года. Секретарь ЦК КПСС в 1989–1991 годах. С 1990 года член Политбюро ЦК КПСС. Сергей Щеблыгин 1956 года рождения. В настоящее время – член Совета Федерации России. В 1975–1980 годах учился на историческом факультете МГУ на кафедре истории КПСС. Окончил учебу с отличием. Затем там же учился в аспирантуре. В 1983–1991-м работал преподавателем истории КПСС в Высшей партийной школе. С 1992 года он являлся соучредителем фонда Святого Всехвального апостола Андрея Первозванного. В 1999 году награжден орденом Дружбы. С декабря 2001 года – великий командор ордена православных рыцарей Святого Гроба Господня. С 2002 года – член правления общественного фонда "Центр национальной славы России". В 2004–2005 годах – банкир. С 2005 года – помощник президента РЖД Владимира Якунина. С 19 января 2006 года – президент фонда Святого Всехвального апостола Андрея Первозванного и председатель совета благотворительного фонда социальной помощи детям "Расправь крылья!". Вот такие удивительные метаморфозы произошли в жизни коммуниста Щеблыгина, трансформировавшегося из специалиста по истории кровожадной КПСС и атеиста в смиренного христианина. Подобные метаморфозы произошли не только со Щеблыгиным. В попечительский совет фонда Андрея Первозванного в разное время входили глава администрации президента РФ Сергей Иванов, экс-глава Федеральной службы по контролю за оборотом наркотиков Виктор Черкесов, петербургский губернатор Георгий Полтавченко, экс-глава управделами президента РФ Владимир Кожин и вице-премьер Сергей Приходько. Одно из мероприятий фонда – ежегодная доставка на Пасху благодатного огня из Иерусалима. Кроме того, в 2011 году фонд доставил в Россию с Афона пояс Богородицы, поклонится которому пришли сотни тысяч россиян в ряде городов страны, в том числе Путин. А в 2013 году фонд демонстрировал крест, доставленный в Россию со святой горы Афон, на котором по преданию был распят апостол Андрей Первозванный.»
Николай Былков: Записки бывшего подполковника КГБ: "Дары волхвов", как активное мероприятие спецслужб РФ в Украине В этой части Попов пишет о российских монархистах и их роли в украинских событиях начала 2014 года. Ч.1.Владимир Якунин В 2006 году попечительский совет Фонда Андрея Первозванного возглавил президент "Российских железных дорог" (РЖД) Владимир Якунин. Якунин является неформальным лидером "православных чекистов", постепенно усиливающихся в России свое влияние. Как и "Газпром", "Российские железные дороги" своего рода государство в государстве, насчитывающее 1,3 миллиона работников, свою собственную медиа империю, бюджет в 1,3 триллиона рублей и 30 тысяч вооруженных полицейских. В своей книге "Российская школа геополитики", вышедшей в 2006 году, Якунин восемь раз ссылается на русского националиста Александра Дугина. Он также указан в качестве редактора двух антологий Дугина, опубликованных принадлежащим Якунину "Центром проблемного анализа и государственно-управленческого проектирования". Говоря о проведенном в центре семинаре Дугина "Россия и Запад", Якунин указал главную, с его точки зрения, ценность подхода Дугина: он видит фундаментальный конфликт современной эпохи не в борьбе за источники энергии или за экономическое господство, но в столкновении цивилизаций. Эта идея цивилизационного водораздела не дает покоя Якунину, контролирующему по меньшей мере три некоммерческие организации (в том числе Центр национальной славы), которые распространяют ценности русского православия, русской истории и связей со славянским миром. Начиная с 2004 года Якунин ежегодно проводит съезды русских консерваторов – церковных и государственных деятелей – под названием "Диалог цивилизаций" в православном монастыре на острове Родос. Почти всегда в этих съездах принимает участие Дугин. "Мы работаем на одном конвейере", – сказал в одном из интервью Якунин о Дугине. Якунин родился 30 июня 1948 года в городе Меленки Владимирской области. В 1972 году окончил Ленинградский механический институт по специальности "Производство летательных аппаратов". Затем был зачислен в 101-ю школу, готовившую кадры советских разведчиков (после смерти Юрия Андропова получившую статус института, названного его именем). По завершении двухгодичного обучения Якунина направили в 1-й отдел УКГБ СССР по Ленинградской области. Работал под прикрытием должности инженера, старшего инженера управления Государственного комитета Совета министров СССР по внешнеэкономическим связям, начальником отдела Физико-технического института имени Абрама Иоффе АН СССР. Деятельность Якунина в тот период времени относилась к сфере интересов управления ''Т'' (научно-техническая разведка) ПГУ КГБ СССР. В 1985 году его зачислили в состав центрального аппарата советской разведки и под дипломатическим прикрытием направили в зарубежную командировку в США, где он занимал должность секретаря постоянного представителя СССР при ООН. В начале 1991 года Якунин вернулся в Ленинград. И уже в апреле 1991 года вместе с группой друзей создал фирму по привлечению иностранных инвестиций – АОЗТ "Международный центр делового сотрудничества". Помимо этого он вошел в совет директоров банка "Россия" братьев Михаила и Юрия Ковальчуков. Банк этот создавался в том числе и на деньги КПСС. В 1991 году Ленинградский обком партии, участвовавший, как и все руководящие органы КПСС, в распихивании денежных средств в различные структуры, внешне с партией никак не связанные, перевел в банк депозитный вклад на весьма немалую для тех лет сумму – 50 млн руб. Кроме этого, Якунин входил в совет директоров Балтийского морского пароходства и отеля "Европа". Депутат Госдумы Геннадий Гудков – в прошлом офицер 2-й Службы УКГБ по городу Москва и Московской области – в одном из интервью о Якунине сказал, что "в бизнес Якунин никогда не уходил", а "работал "под крышей", занимался безопасностью". Однако не только безопасностью занимался Якунин в "лихие 1990-е". В 1992 году возглавляемая им корпорация "Стрим" оказалась в центре депутатского расследования, связанного с "нецелевым использованием выделенных федеральным правительством бюджетных средств". Вместе с Якуниным в том скандале фигурировали Владимир Путин, Юрий Ковальчук и арестованный в Петербурге Владимир Кумарин (Барсуков), один из руководителей так называемой тамбовской ОПГ, являвшийся к тому же хорошим знакомым Путина. В июне 2008 года в ходе задержания полицией нескольких российских граждан в Испании внимание СМИ было вновь привлечено к более ранним публикациям, посвященным связям Путина в 1990-е годы с главой тамбовской ОПГ Кумариным, арестованным в августе 2007 года по обвинению в руководстве этой преступной группировкой и впоследствии осужденным. Следует отметить, что практика ''нецелевого использования выделенных федеральным правительством бюджетных средств'' будет использоваться Якунином на всем протяжении его карьеры в государственных структурах России. В это же время достоянием общественности стали факты, свидетельствовавшие о неправомерном приобретением рядом руководящих лиц питерской мэрии и крупных бизнесменов дач в поселке, примыкающем к Комсомольскому озеру, и создании ими дачного кооператива "Озеро". В числе счастливых обладателей элитных земельных участков на берегу красивого озера и соседями по дачам оказались Якунин, Путин, Юрий и Михаил Ковальчуки. В августе 1996 года Путина перевели в Москву на работу в должности заместителя управляющего делами президента РФ. 26 марта 1997 года назначили заместителем руководителя администрации президента России – начальником Главного контрольного управления президента РФ. Практически сразу же после этого последовало назначение Якунина на должность руководителя Северо-Западной окружной инспекции Главного контрольного управления администрации президента РФ. В июле 1997 года Якунин получил докладную записку от главного контролера-ревизора Контрольно-ревизионного управления министерства финансов России Василия Кабачинова. На восьми страницах ревизор подробно перечислял противоправные операции руководства, к финансовым успехам которого были непосредственно причастны заместитель мэра Санкт-Петербурга Путин и его подчиненный Дмитрий Медведев. В конце ревизорской справки указывалось, что строительно-финансовая корпорация "Двадцатый трест" задолжала бюджету Санкт-Петербурга сумму в 28 млрд 455 ммлн 700 тыс. руб. "Сообщая об изложенном, направляем материалы проверки для проведения расследования в пределах вашей компетенции", – писал Кабачинов. Расследования не последовало и в октябре 2000 года, через шесть месяцев после избрания Путина президентом России, Якунин был назначен на должность заместителя министра транспорта страны, а еще через четыре с небольшим месяца стал главой ОАО ''Российские железные дороги". В сентябре 2016 года был арестован, по сей день находящийся под следствием, заместитель начальника управления "Т" – Главного управления экономической безопасности и противодействия коррупции (ГУЭБиПК) МВД РФ полковник Дмитрий Захарченко. Захарченко вменялось в вину получение взятки в 7 млн руб. При обыске в квартире сводной сестры Захарченко обнаружилась комната с входной металлической дверью, которую пришлось вскрывать специальной аппаратурой. В комнате были деньги: $120 млн в банковских упаковках, и €2 млн. Суммарный вес валюты составил 1200 кг. Происхождение этих денег Захарченко объяснить не смог. Также он не смог объяснить, откуда на счета его родственников в Швейцарии поступили $300 млн, а еще $16 млн – на счета его приятельницы в нескольких московских банках. В ходе следствия было установлено, что деньги эти аккумулировались у Захарченко через бизнесменов, "сидевших" на подрядах РЖД и "дочерних" структур РЖД Якунина. Захарченко был полноправным партнером людей, получавших от РЖД подряды. 5 марта 2013 года Якунин, как председатель попечительского совета Фонда Андрея Первозванного и Центра национальной славы, зарегистрировал фонд целевого капитала "Истоки". Директором фонда ''Истоки'' был поставлен уже упоминавшийся нами Сергей Щеблыгин. По объему сформированного целевого капитала фонд быстро вошел в пятерку крупнейших в России, а Якунин и Щеблыгин были награждены высшей наградой Иерусалимской православной церкви – Орденом Святого Гроба Господня. 23 июля 2013 года Якунин и его жена Наталья основали в Женеве "эндаумент" Фонда Андрея Первозванного. Заявленная задача "эндаумента" – поддержка исследований и сохранения русского национального наследия, а также содействие мирному сосуществованию различных народов и религий. Наталья Якунина стала президентом фонда; Якунин – вице-президентом. В правление швейцарской структуры вошел также коллега Якунина по прошлой его разведывательной деятельности – кадровый разведчик Михаил Ильич Якушев. Михаил Якушев С 2004 года Якушев числился первым вице-президентом Фонда Андрея Первозванного и Центра национальной славы. Сведения о нем в открытых источниках, как и положено для людей данной профессии, предельно скупы. Сайт Императорского православного палестинского общества оказался самым надежным источником информации о советском/российском разведчике и сообщил о Якушеве следующее: Михаил Ильич Якушев – кандидат исторических наук, историк-востоковед, арабист, османист, переводчик арабского языка на высшем уровне. Выпускник Института стран Азии и Африки при МГУ. Работал на дипломатическом поприще в Тунисе и Израиле. Автор более 30 научных и научно-популярных работ по истории восточного православия и русского политически-дипломатического и духовного присутствия в Османской империи. Лауреат премии памяти Митрополита Московского и Коломенского Макария (Булгакова). Действительный член Императорского православного палестинского общества. А теперь поподробнее. Родился Якушев 26 ноября 1959 года. Учился в средней школе №5 города Долгопрудного в Московской области. Окончил Московский государственный университет (Институт стран Азии и Африки) имени Михаила Ломоносова. По завершении образования в университете был зачислен в 101-ю школу (будущий Института КГБ имени Юрия Андропова), являющуюся учебным заведением советской/российской внешней разведки. Как правило туда после получения высшего образования зачислялись проверенные в работе агенты госбезопасности и дети советской партийной элиты. Родственники Якушева не относились к числу последних. В 1988 году Якушева направили в зарубежную командировку под дипломатическим прикрытием в посольство СССР в Тунисе. С 1994 по 1999 годы он работал на должности первого секретаря посольства РФ в Израиле, затем числился советником в МИД РФ. С мая 2002 по апрель 2003 года Якушев являлся руководителем аппарата комитета Совета Федерации по международным делам. В одном из интервью Якушев сообщал о себе следующее: "Я был первым октябренком в классе, первым пионером и первым комсомольцем. В армии я вступил в кандидаты в члены КПСС, в 1979 году был принят в партию. Более того, в армии я был руководителем кружка по изучению биографии Владимира Ильича Ленина... После армии с третьей попытки я сумел поступить в Институт стран Азии и Африки при МГУ на историко-филологический факультет, и там я очень часто сдавал историю партии. Для меня предмет "История КПСС" всегда был очень легким предметом... Первый раз в Иерусалиме... [я оказался] в декабрьские дни 1994 года. Тогда меня послали первым секретарем работать в наше посольство в Тель-Авиве, и я с 15 ноября [19]94-го года по 30 мая [19]99-го года служил дипломатом в нашем посольстве. И занимался по роду службы (это моя нагрузка была) связью с Иерусалимским Патриархатом. Но эта нагрузка стала моим любимым делом. Тогда еще был Патриарх Диодор, кстати, кавалер международной премии Андрея Первозванного "За Веру и Верность". ...Занимался вопросами российской недвижимости. Нам удалось в [19]96-м к приезду Евгения Примакова в октябре получить бумагу в МИДе о перерегистрации с советской недвижимости на российскую, потому что распад Советского Союза – опять удар. Это претензии Украины, прежде всего, на часть вот этой церковной недвижимости. В общем, израильтяне тоже долго думали, как нам быть... Здесь помогла позиция и Ясира Арафата (агент влияния внешней разведки КГБ СССР – прим. В. Попова), который в поддержку выступил категорически за Московский патриархат. Может быть, даже слишком круто взял, потому что у него был спор со своей супругой Сухой по этому вопросу, потому что он встал на поддержку позиции патриарха Алексия". Сайт "Православие и мир", 23 апреля 2013 года
Николай Былков: Записки бывшего подполковника КГБ: "Дары волхвов", как активное мероприятие спецслужб РФ в Украине Ч2. Фонд Василия Великого и Константин Малофеев "Православный олигарх" Константин Малофеев в январе 2007 года стал учредителем и председателем другого православного фонда – Фонда Василия Великого. Генеральным директором этого фонда стал Зураб Чавчавадзе, идейный отец Малофеева и, как и Малофеев, убежденный монархист. Подобно автору российской триады ''Православие, самодержавие, народность'' графу Сергею Уварову, создавшему в России гимназии, в которых воспитывались государевы слуги, Малофеев создал православную гимназию Святителя Василия Великого, во главе которой встал Зураб Чавчавадзе. Заявленные Малофеевым цели создания гимназии полностью совпадали с уваровскими – растить будущую российскую элиту. Еще одним активным деятелем ''глубинного государства'' и наставником Малофеева был Владимир Якунин, вхожий в ближайший круг президента страны Путина. В силу своей близости к президенту Якунин имел возможность, действуя в интересах ''глубинного государства'', опосредованно влиять на принимаемые Путиным решения. В свою очередь Малофеев много лет поддерживал дружеские отношения с Игорем Щеголевым, занимавшим с 2000 года должность начальника управления пресс-службы сначала и.о. президента, а затем президента Путина. С мая 2012 года Щеголев стал помощником президента России. Из воспоминаний Чавчавадзе мы узнаем многое и о незаявленных целях и сферах деятельности Фонда Василия Великого, который, вместе с его организаторами, был активнейшим образом вовлечен в подготовку российского вторжения в Украину. Чавчавадзе пишет: ''Мы много разговаривали с Игорем [Стрелковым-Гиркиным] вместе с Константином Малофеевым, объясняли наши позиции, поскольку нам предстояло сотрудничать, когда Стрелков еще до крымских событий вливался в нашу структуру, когда он пришел на работу в наш Фонд Василия Великого. Он сразу вызвал симпатию и у меня, и у Константина, с которым мы обменялись сразу своими впечатлениями. Мы заинтересованно с ним беседовали, нашли много общего. Выяснилось, что Стрелков – монархист, а мы с Константином Малофеевым – монархисты убежденные, что называется, со стажем. С Константином я знаком очень давно, с тех пор, как передавал ему, 15-летнему мальчику, ответ на его письмо к Великому князю Владимиру Кирилловичу. Я тогда был активным участником монархического движения. И на фоне всех ссор и дрязг в монархической среде искренняя и чистая позиция юного Кости меня просто подкупила. Я понял: вот он и является настоящим монархистом. Словом, для меня Костя – родной человек. И вот мы вместе с ним говорим: какой удивительный человек Игорь Стрелков!" Вот что пишет о Малофееве журналист Олег Кашин: "Самого Малофеева все мои собеседники описывали одинаково – да, он искренне и всерьез помешан на духовности, державности, военной истории... еще в 90-е годы он был активным православным деятелем в Петербурге, общался с покойным ныне митрополитом Иоанном (Сычевым), имевшим в те годы репутацию открытого фашиста (ближайший соратник митрополита Константина Душенова, отсидевшего в тюрьме по 282-й, "экстремистской", статье), а после смерти митрополита Малофеев от церковных дел отошел, подружился с Александром Дугиным, потом с кем-то еще и к началу 10-х годов... превратился в ярчайшего представителя социальной группы "православные бизнесмены". По словам знакомых с ним людей, могут быть вопросы к тому, каким способом он зарабатывает свои деньги, но нет вопросов к тому, как он их тратит... Человек, готовый тратить любые деньги на то, чтобы Россия стала похожей на ту, "которую мы потеряли". Игорь Стрелков (Игорь Всеволодович Гиркин) родился 17 декабря 1970 года в Москве. Окончил Московский государственный историко-архивный институт. Имел давнее агентурное прошлое, как агент ФСБ. В этом качестве участвовал в военных действиях в Приднестровье, в Боснии и Чечне. Во время боснийской войны начал сотрудничать с газетой Александра Проханова ''Завтра'', где познакомился с Александром Бородаем. Позднее они совместно посещали различные ''горячие точки'' на территории России и публиковали о них материалы в газете ''Завтра''. В 1998 году Гиркин был зачислен на службу в ФСБ России, как положительно проявивший себя агент спецслужб. В 2011 был корреспондентом "ANNA-NEWS" в Абхазии. На пресс-конференции 10 июля 2014 года сказал, что является полковником ФСБ и ушел в отставку 31 марта 2013 года. После увольнения со службы в 2013 году Гиркин по рекомендации Бородая был принят на работу в инвестиционный фонд ''Маршал-Капитал'', владельцем которого был Малофеев. Бородая и Малофеева, в свою очередь, связывала многолетняя, с юношеской поры, дружба. В фонде Малофеева Бородай занимался пиар-акциями, а Гиркину были поручены вопросы обеспечения безопасности. Александр Бородай родился 25 июля 1972 года в Москве. Окончил философский факультет МГУ. Принимал участие в составе одной из боевых групп в событиях сентября – октября 1993 года в Москве на стороне Верховного совета РСФСР, на пресс-конференции 10 июля 2014 года заявил, что воевал в Приднестровье. С середины 1990-х годов печатается в газете "Завтра", занимается пиаром и политическим консультированием. На момент начала войны в Украине был консультантом по пиару и возглавлял интернет-телеканал "День ТВ". Стрелков и Бородай родились и выросли в Москве, получили гуманитарное образование и никак не были связаны с Донбассом. На пресс-конференции 10 июля 2014 года Стрелков и Бородай заявили, что они познакомились в 1996 году на квартире у своей знакомой, ими не названной. Знакомой была Ольга Кулыгина. Ольга Кулыгина родилась 14 сентября 1972 года. Проживает с 77-летней матерью и 19-летним сыном в Москве. В 1989–1994 годах училась в Московском государственном институте прикладной биотехнологии (при ее поступлении институт назывался иначе: Московский технологический институт мясной и молочной промышленности). В 2001 году в этом же институте защитила кандидатскую диссертацию на тему "Гематологические и цитогенетические последствия аварии на Чернобыльской АЭС для трех видов мышевидных грызунов, обитающих в зоне отчуждения". Работала в компании "Базовый элемент" Олега Дерипаски. Эксперт Всемирного антикриминального и антитеррористического форума, созданного бывшим министром МВД РФ Анатолием Куликовым. Журналист информационного агентства АННА, зарегистрированного в Абхазии и возглавляемого Маратом Мусиным. В 2012 году командировалась этим агентством в Сирию, откуда писала проасадовские материалы, обвиняя повстанцев во всех смертных грехах. В октябре 1993 года участвовала в событиях у Белого дома в Москве, была фельдшером отряда Ц20 (командир – полковник Еремин). Ее непосредственным начальником в Белом доме был полковник медслужбы Якушенков. В 2001 году у Якушенкова и Кулыгиной родился сын. Якушенков умер в 2012 году, он был старше Кулыгиной на 25 лет. 30 мая 2014 года (скорее всего, все произошло на три дня раньше) в районе пропускного пункта "Бирюково" украинские пограничники задержали два микроавтобуса "Газель", двигавшихся со стороны России. С украинской стороны их встречал "Мерседес-Вито". Завязался бой, в ходе которого было убито пять террористов, задержано – 13, один из них был тяжело ранен. Автомобили перевозили 28 автоматов Калашникова, шесть пулеметов, четыре снайперских винтовки и три гранатомета "Муха", а также 40 ящиков с боеприпасами к этому оружия и гранатами. Среди пассажиров одной из "Газелей" была Кулыгина, везшая $10 тыс. Некоторое время она находилась в следственном изоляторе СБУ в Киеве. Незадолго до ее ареста СМИ опубликовали фотографию Кулыгиной с автоматом Калашникова в руках в Славянске, захваченном пророссийскими экстремистами, возглавляемыми Стрелковым-Гиркиным. Кроме этого, были широко известны ее совместные фотографии с Гиркиным. Во многих публикациях Кулыгину называли его боевой подругой. Кулыгину познакомил с Гиркиным Бородай, с которым она была дружна еще со времен защиты Белого дома в 1993 году. С этого же времени она знакома была с Сергеем Щеблыгиным. Объединяющим началом для всех этих людей явились ненависть к либеральным ценностям [свободе] и близость к спецслужбам России. "Дары волхвов", как активное мероприятие спецслужб В начале 2014 года, незадолго до крымских событий, в Украину были доставлены Дары волхвов, являвшиеся величайшей святыней христианского мира, ранее никогда не покидавшие места своего хранения в Святом Афоне в Греции. Мероприятие это организовал и финансировал фонд Малофеева. В Украине им поклонилось более 400 тыс. человек. Сопровождали святыню в Украине сотрудники фонда Малофеева Александр Бородай и Игорь Гиркин, формально являвшийся руководителем охраны реликвии. Тогда эти фамилии известны никому не были. Доставка Даров волхвов в Украину совпала по времени с затяжным политическим кризисом, ставшим известным, как Евромайдан. 20 февраля 2014 года в Киеве пролилась кровь. На следующий день президент Украины Виктор Янукович покинул Киев. В стране произошла смена власти. Есть серьезные основания полагать, что акция по принесению святыни на территорию в действительности явилась активным мероприятием российских спецслужб и имела не только пропагандистские, но и разведывательные цели. В Киеве Дарам поклонилось 280 тыс. человек, в Симферополе – 50 тыс., в Севастополе – 100 тыс. человек. Как позднее заявлял Малофеев, 100 тыс. севастопольцев молились о возвращении Крыма в состав России. По его утверждениям, о возможности присоединения Крыма к России тогда уже ''говорили все'', в том числе депутат Верховного Совета Автономной Республики Крым Сергей Аксенов и председатель этого высшего государственного органа Крыма Владимир Константинов. Сразу же по завершении акции с Дарами волхвов в первых числах февраля 2014 года Малофеев содействовал устройству Александра Бородая пиар-консультантом Аксенова. В документальном фильме ''Крым. Путь на Родину'', показанном на телеканале "Россия 1" в апреле 2015 года, Путин рассказал следующее: "Это была ночь с 22-го на 23 февраля, закончили около 7 часов утра и я всех отпустил, и пошел спать в 7 утра. И, расставаясь, не скрою, расставаясь, перед тем, как все разошлись, я всем моим коллегам, а их было четверо, сказал, что ситуация развернулась таким образом на Украине, что мы вынуждены начать работу по возврату Крыма в состав России... но сразу же подчеркнул, что мы будем делать это только в том случае, если будем абсолютно убеждены в том, что этого хотят сами люди, которые проживают в Крыму. Выяснилось, что желающих присоединиться к России там 75% от общего состава. Вы понимаете, был проведен закрытый опрос, вне контекста возможного присоединения". Путин не счел нужным пояснить, что имелось в виду под понятием ''закрытый опрос''. Закрытым опросом как раз и была акция Малофеева с принесением Даров волхвов в Украину и, в частности, в Крым. Инициатива ''православных чекистов'' в Крыму была спецоперацией спецслужб РФ – провокацией, предопределившей вторжение России в Украину. На волне крымского успеха в ночь с 11-го на 12 апреля 2014 года Гиркин, имеющий богатый опыт боевых действий в составе незаконных вооруженных формирований, вторгся с авангардом численностью в 52 человека на территорию Донецкой области Украины и захватил небольшой город Славянск, положив начало российскому захвату областей Восточной Украины, где он по старой агентурной привычке прикрылся псевдонимом и стал известен, как Стрелков. В интервью с писателем-националистом Захаром Прилепиным на телеканале ''Царьград'', принадлежащем Малофееву, 20 февраля 2017 года Бородай заявил, что акция на юго-востоке Украины не была согласована с политическим руководством России, в силу чего он был вынужден совершать частые визиты в Москву для необходимых консультаций. В это трудно поверить по многим причинам, тем более, что заместитель председателя правительства России и агент 5-го управления КГБ СССР Дмитрий Рогозин в Twitter 24 мая 2014 года однозначно высказался в поддержку захватчиков и написал, что "поменял бы сейчас, не задумываясь на миг, все свои должности на счастье быть сейчас в одном окопе с защитниками Славянска". Впрочем, Рогозин от должностей не отказался и в окоп не полез. А Стрелков в конце-концов бежал из Славянска, бросив и своих людей, и военное снаряжение, и даже подлинные документы своих бойцов. Перебравшись в Донецк, куда вслед за ним перебросилось пламя войны, он, по свидетельству, теперь уже бывшего друга, Бородая, отсиживался в бункере, пока не был переправлен в Россию.»
Николай Былков: Записки бывшего подполковника КГБ: Агентура влияния российского "глубинного государства" В этой части Попов пишет об агентах КГБ в бизнесе и на госслужбе. Ч.1. Александр Лебедев Александр Лебедев родился 16 декабря 1959 года в Москве. Его отец, Евгений Николаевич, был профессором в МФТУ имени Баумана, мать Мария Сергеевна – преподавателем английского в МГИМО МИД СССР. Лебедев с 1977 по 1982 годы обучался на экономическом факультете МГИМО. Специализировался на изучении мировой валютно-финансовой системы. С 1984 года состоял на службе в ПГУ КГБ СССР (внешняя разведка). Молодой перспективный чекист-экономист Александр Лебедев приглянулся "фирме" Евгения Питовранова, которая приступила к его активному использованию. Занимался Лебедев предотвращением вывода капитала из СССР. Занимался настолько успешно, что, оставаясь на службе во внешней разведке СССР, зарегистрировал в Лондоне предприятия. Прибыль от их деятельности оседала в офшоре на Каймановых островах, там же, где держал "общак" генерал советской разведки Борис Иванов, один из руководящих членов группы Питовранова. В 1992 году Лебедев уволился из КГБ СССР, но связь с представителями "фирмы" не утратил. В одном из интервью, говоря о том времени, он вспоминал: "Жил с родителями, был ваучер, 400 фунтов стерлингов, скопленные за четыре года работы в Великобритании, и "праворукая" Volvo 1976 года выпуска". Это все? Вместе с тем, в 1995 году Лебедев возглавил "Национальный резервный банк" и стал миллиардером. Авторы одного из исследований пишут: "За короткий срок КПСС успела создать около 1,5 тыс. СП и АО со смешанным капиталом на общую сумму 14 млрд руб. и $5 млрд. Теневая партийная экономика до развала СССР успела набрать обороты и обеспечить тайных владельцев анонимными акциями и фондами западных компаний и банков. Внутри страны КПСС и РКП стали соучредителями или владельцами контрольных пакетов акций ряда банков, в том числе "Автобанка", "Профбанка", "Токобанка," "Уником-банка", "Часпромбанка", банка "Россия", "Главмостстройбанка", "Казком-партбанка". По старой большевистской привычке презирать законы коммунисты здесь проигнорировали закон "О банках РСФСР", запрещающий общественным организациям банковскую деятельность. К моменту распада СССР они развалили бюджет страны, наделали долгов на $144 млрд, вывезли из страны золото, оставив демократам в наследство жалкие 289 тонн". В. Смирнов, А. Кац. “Великое воровство: коммунисты и олигархи” Научно-информационное агентство ''Наследие Отечества'', сайт Nasledie.ru Конкретно Лебедев разбогател, по его же признаниям, на торговле внешними обязательствами России. Сказочно быстро разбогатев, он занялся различными проектами. В их числе было приобретение ряда СМИ, в том числе "Новой газеты" и закрытой им же в июле 2008 года газеты "Московский корреспондент". Закрыта газета была после публикации в ней материала о предстоящем разводе Путина и заключения им брака с известной гимнасткой Алиной Кабаевой. Публикация наделала много шума, Путину пришлось отвечать на вопросы иностранных и российских журналистов. Лебедев заявил, что не был в курсе публикации и обвинил в преднамеренной провокации мэра Москвы Юрия Лужкова, по мнению Лебедева, приложившего руку к скандальной заметке. Времена менялись: в 1999 году умер Евгений Питовранов, в 2001 году ушел из жизни Борис Иванов. Оставался только Филипп Бобков, который сделал ставку на Лебедева. Постаревший и заматеревший из-за больших денег, славы и бизнеса своей супруги Лужков перестал быть управляем "фирмой", и Бобков попытался поставить Лебедева на его место. Попытка эта закончилась неудачей: на выборах мэра Москвы 2003 года Лебедев набрал 12,65% голосов избирателей, хотя и после выборов не приостановил критики Лужкова. Противостояние закончилось увольнением с должности у одного и проблемами с правоохранительными органами у другого. 28 сентября 2010 года Лужкова сняли с поста решением президента России. 2 ноября 2010 года в "Национальном резервном банке", принадлежащем миллиардеру и медиа-магнату Лебедеву, был произведен обыск, начались гонения на его бизнес-империю и на него самого. Юрий Лужков, Крым и "глубинное государство" Еще одним примером деятельности агентуры влияния российского ''глубинного государства'' явились визиты мэра Москвы Юрия Лужкова в Севастополь. 12 мая 2008 года Лужков был даже объявлен Службой безопасности Украины персоной нон-грата и на неопределенный срок ему был запрещен въезд на территорию страны. Данная мера была предпринята в отношении Лужкова в связи с тем, что, начиная с середины 1990-х годов, он неоднократно выступал с провокационными заявлениями о статусе Крыма и Севастополя, настаивая на их принадлежности России. Впервые о том, что Крым был незаконно передан Украине, а Севастополь является исконно русским городом и должен быть передан России, Лужков заявил, когда правительство Москвы приняло программу финансовой помощи морякам Черноморского флота РФ. С этого времени при каждом посещении Севастополя Лужков публично предъявлял требования к украинским властям, заявляя, что Севастополь формально никогда не передавался Украине, и напоминал, что этот город является военно-морской базой ЧФ РФ и должен получить особый статус. Кроме этого Лужков предлагал России выйти из Договора о дружбе с Украиной и обсуждать вопрос о статусе Севастополя в международном суде. Визит Лужкова в мае 2008 года в Крым на празднование 225-летия ЧФ РФ был обставлен таким образом, что у украинской стороны не осталось сомнений в намерениях Москвы добиваться аннексии Севастополя не на словах, а на деле. Во время визита московский градоначальник посетил базовые объекты, реконструированные на средства столичного бюджета – Дом Москвы в Севастополе и Матросский клуб, принял участие в поминальной службе, встретился с молодежью, ветеранами и командованием ЧФ РФ, пообещав всем моральную поддержку и финансовую помощь. За годы, прошедшие с момента коллапса СССР, ''глубинное государство'' укоренилось во всех сферах жизни нынешней России, чему в немалой степени способствовали более восьми тысяч бывших офицеров КГБ СССР, занявшие высокие властные позиции в политической системе России и в бизнесе. Почувствовав свою силу, они попросту навязывали свою волю всей стране, в том числе и по украинскому вопросу. Дугин открыто декларировал, что "украинцев нужно убивать, убивать и убивать" и призывал начать против Украины военные действия: "Путин, введи войска!" Если бы не противодействие агрессивным действиям путинской России со стороны мирового сообщества и противотояние самой Украины на Востоке страны, трудно вообразить насколько далеко распространились бы имперские амбиции ''глубинного государства'' весной и летом 2014 года. Борис Грызлов и Константин Ромодановский В 2001 году президент России Владимир Путин уволил ставленника ''семьи'' (как называли близкое окружение бывшего президента РФ Бориса Ельцина) Владимира Рушайло, занимавшего должность министра внутренних дел. Его сменил петербуржец Борис Грызлов, учившийся в одном классе с Николаем Патрушевым, ставшим карьерным чекистом и коллегой Путина по Главному контрольному управлению (ГКУ) президента РФ. В 1990 году Грызлов и его однокашник по Ленинградскому электротехническому институту имени Михаила Бонч-Бруевича Виктор Иванов, офицер госбезопасности, зарегистрировали малое предприятие "Блок". В еще одном созданном Грызловым предприятии ТОО "Борг" в числе соучредителей значилась супруга Николая Патрушева. Виктор Иванов и Путин сблизились в начале 1990-х годов во время совместной работы в мэрии Санкт-Петербурга, где Иванов занимал должность начальника управления административных органов, а Путин работал на ряде высоких должностей при мэре города Анатолии Собчаке. Несмотря на очевидные серьезные правонарушения в хозяйственной области, благодаря покровительству со стороны Иванова, курировавшего органы милиции и прокуратуры, будущий глава российского государства смог избежать уголовного преследования и благополучно отбыть в Москву. В 1998 году Путин был назначен на должность директора ФСБ. Практически сразу же по вступлении в должность Путин назначил Иванова начальником управления собственной безопасности (УСБ) ФСБ, отправив в почетную ссылку представителем ФСБ в Болгарию прежнего руководителя – генерал-майора Геннадия Зотова, сделавшего карьеру в 5-м управлении КГБ СССР под руководством Филиппа Бобкова. Правда, на некоторое время Путин оставил в числе руководителей УСБ другого выходца 5-го управления КГБ – Константина Ромодановского, начинавшего карьеру в КГБ в должности младшего оперуполномоченного 1-го отделения 11-го отдела 5-го управления КГБ. Данное подразделение оперативно курировало Министерство здравоохранения СССР и центральные медицинские учреждения страны. Получивший медицинское образование Ромодановский был зачислен в 1-е отделение, которым руководили подполковник Евгений Копытин и его заместитель майор Борис Пакин, упоминавшийся нами в связи с допинговым скандалом. В штате отделения имелись должности офицеров действующего резерва, прикрытием одной из них была должность помощника министра здравоохранения СССР. Занимал эту должность ветеран военной контрразведки полковник Александр Тырлов, прикомандированный к 11-му отделу 5-го управления КГБ в 1978 году в период подготовки к контрразведывательному обеспечению игр ХХII Олимпиады. Он работал под прикрытием в управлении аккредитации оргкомитета Олимпиады-80, и хотя Тырлов был уже пенсионного возраста, он задержался в 11-м отделе 5-го управления на несколько лет, на что были особые причины, о которых будет сказано ниже. Другой ''подкрышной'', то есть прикрытием, была должность помощника генерального директора Межотраслевого научно-технического комплекса ''Микрохирургия глаза'' известного офтальмолога и будущего академика Святослава Федорова. Занимал эту должность подполковник Виталий Кордаш. Оба ''подкрышника'' – Тырлов и Кордаш – были новичками в данном подразделении, так же как и старший оперуполномоченный майор Вячеслав Николаев, переведенный перед Олимпиадой-80 по его просьбе в 11-й отдел 5-го управления КГБ с должности начальника медицинской части Высшей школы КГБ СССР. Руководство 1-го отделения, Копытин и Пакин, и старший оперуполномоченный майор Евгений Воробьев были ветеранами ''чекистами-медиками''. Задолго до образования 11-го отдела 5-го управления КГБ они курировали медицину, являясь сотрудниками 1-го отделения 1-го отдела 5-го управления КГБ. С той поры они были дружны между собой, а новичков-пришельцев воспринимали с откровенным отчуждением. Связано это было не с особенностью их характеров, а со спецификой их деятельности. В стране всеобщего дефицита, каким был Советский Союз, качественная медицинская помощь и многие лекарственные препараты были для многих граждан недоступны. Вот и шли ходоки из разных подразделений КГБ с просьбами помочь их родственникам или агентам. И это помимо указаний от непосредственных руководителей ''чекистов-медиков''. Одним словом, всегда они были плотно заняты вопросами далекими от агентурно-оперативной деятельности, которой они обязаны были заниматься. Вместе с тем они были всем крайне необходимы. Быть с ними в хороших отношениях стремились многие. Появление новых сотрудников в подразделении нарушало кастовость этой небольшой сплоченной между собой группы офицеров, так как становилось очевидным, что не только они могут решать блатные дела. Начало службы в госбезопасности Ромодановского именно в этом подразделении во многом предопределило его судьбу, которая в определенной степени повлияла на расклад сил на политическом Олимпе путинской России. Среди сотрудников 1-го отделения Константин, а тогда еще просто Костя, был младшим не только по званию и должности,но и по возрасту. И так сложилось в начале его чекистской карьеры, что волей заместителя начальника 11-го отдела 5-го управления КГБ СССР полковника Константина Дианова он практически стал негласным разработчиком сплоченной группы ''чекистов-медиков''. В те годы в госбезопасности не существовало подразделений собственной безопасности и при необходимости проверкой сотрудников занимался кадровый аппарат различных подразделений. Деятельность Ромодановского, руководимая куратором 1-го отделения заместителем начальника 11-го отдела полковника Дианова не только нарушала установленные в КГБ каноны, но и не была согласована с начальником 11-го отдела 5-го управления КГБ СССР полковником Николаем Николаевичем Романовым. У Дианова был свой резон. В силу особенностей своего характера он стремился к установлению полного психологического контроля над подчиненными. С этой целью он настоял на оставлении пенсионера по возрасту полковника Тырлова на службе, который был за это лично ему предан. Одновременно с этим Дианов блокировал возможность занятия кем-либо из числа ветеранов ''чекистов-медиков'' престижной должности помощника министра здравоохранения СССР, так как изначально находился с ними в крайне неприязненных отношениях. По этой причине полковник Дианов предпринимал постоянные усилия по компрометации строптивых подчиненных, в чем помощь ему оказывал Ромодановский. После провала ГКЧП и упразднения КГБ СССР, поднаторевший на разработке коллег-чекистов, Ромодановский оказался в службе собственной безопасности управления ''РТ'' (разведка с территории) СВР России. Традиционно управление ''РТ'' было своего рода ''отстойником'', в котором концентрировались разведчики по разным причинам уже не имевшие возможности работать за рубежом. Среди них немало было нарушивших в свое время профессиональные и этические нормы, и в ''РТ'' они дослуживали до пенсии. Сотрудники данного управления в основном замещали должности действующего резерва в различных ведомствах и совместных предприятиях, в силу чего постоянный контроль за их деятельностью был ослаблен, что создавало предпосылки для различных корыстных нарушений. На ниве непуганых ранее ''эртешников'' Ромодановский сделал быструю и успешную карьеру, в молодом возрасте став заместителем начальника отдела в управлении ''РТ'' СВР. С учетом его достижений в деле разработки коллег-чекистов он вскоре был переведен в УСБ ФСБ РФ, где с успехом продолжил свою карьеру, став в 2000 году первым заместителем начальника УСБ. И когда 26 марта 2000 года Путин был избран президентом, а 28 марта 2001 года Грызлов стал министром внутренних дел России, Ромодановский еще через два месяца был назначен на должность начальника Главного управления собственной безопасности МВД РФ и начал широко освещаемую в российских СМИ кампанию по искоренению коррупции в органах внутренних дел. Одной из жертв этой кампании стал начальник службы безопасности МЧС РФ генерал-лейтенант Владимир Ганеев, который был дружен с известным российским бизнесменом Германом Стерлиговым, учредившим в России в 1992 году вместе со своим однофамильцем (по его словам) генералом госбезопасности Александром Стерлиговым одно из первых официальных националистических объединений – Русский национальный собор. Генерал Стерлигов и лидер коммунистов России Геннадий Зюганов являлись сопредседателями думы Русского национального собора. Представители КПРФ составляли в Госдуме III созыва фракцию в составе 95 депутатов. Из их числа был избран председатель Госдумы Геннадий Селезнев. Фракция коммунистов получила также посты председателей девяти комитетов Думы и Мандатной комиссии. Это была политическая сила, с которой нельзя было не считаться, и ее объединение с возрождающимися националистическими движениями представляло реальную угрозу питерскому клану Путина, стремительно захватывающему в Москве позиции. И хотя руководитель операции генерал Ромодановский публично отрицал факт связи проведенных арестов с предвыборной кампанией в Государственную думу IV созыва, для многих эта связь стала очевидной, особенно после того, как в Думу был избран депутатом и стал ее председателем Грызлов, а обещанная теперь уже бывшим министром внутренних дел Грызловым кампания по борьбе с коррупцией тихо сошла на нет вместе с самим Ромодановским, переведенным на должность директора Федеральной миграционной службы, где он вынуждено забыл о выявлении коррупции в высших эшелонах российской власти.
Николай Былков: Записки бывшего подполковника КГБ: Агентура влияния российского "глубинного государства" В этой части Попов пишет об агентах КГБ в бизнесе и на госслужбе. Ч.2. Валерий Воробьев Руководителем секретариата Грызлова в Государственной думе стал еще один человек Путина, бывший офицер КГБ СССР Валерий Воробьев. Родился он 14 сентября 1948 года в городе Барнауле Алтайского края. Срочную службу проходил в подразделениях Тихоокеанского флота. По завершении службы поступил в Высшую школу КГБ СССР, обучение проходил на 2-м (контрразведывательном) факультете. Мечтал о службе в разведке, для чего старательно учил немецкий язык. С целью гарантированно успешной в будущем карьеры удачно женился на дочери ответственного сотрудника одного из ведомств союзного значения. Наличие высокопоставленных родственников зачастую было гарантом успешной карьеры в КГБ СССР. Однако у Воробьева не заладилось. Незадолго до завершения обучения в Высшей школе КГБ СССР он был вовлечен в скандальную историю на почве злоупотребления алкоголем. Пришлось о службе в разведке позабыть. Более того, пришлось распрощаться с Москвой, молодой женой Татьяной и малолетним сынишкой Андрюшей. Направлен был молодой лейтенант, выпускник ''вышки'' КГБ, в родной Барнаул, где был зачислен в малоперспективную службу наружного наблюдения. Москвичка-жена последовать за мужем не пожелала. Тогда казалось, что все жизненные планы Воробьева рухнули. Однако, как это нередко случается в жизни, судьба Воробьева сделала крутой поворот, определив весь последующий его жизненный путь. 23 октября 1974 года в столице Австрии Вене на 75-й сессии Международного олимпийского комитета Москва была номинирована на право проведения XXII Летних олимпийских игр 1980 года. В связи с этим в целях обеспечения безопасности Игр в 5-м управлении КГБ СССР в 1977 году, как мы упоминали, был создан 11-й отдел, сотрудникам которого была поручена разработка всех необходимых для этого мер и средств. Принимая во внимание значительный объем предстоящей работы, в соответствии с решением Совета министров СССР, штатное расписание 11-го отдела было увеличено до 400 сотрудников, в основном за счет прикомандированных офицеров КГБ из различных периферийных органов госбезопасности. С весны 1978 года в 11-й отдел 5-го управления КГБ начали прибывать первые прикомандированные к нему офицеры, в числе которых оказался старший лейтенант Воробьев, не имевший опыта агентурно-оперативной работы и поначалу делавший очень робкие шаги в деле ее постижения. Был он зачислен во 2-е отделение указанного подразделения, сотрудником которого являлся и автор данного повествования. Довольно быстро мы с ним подружились и в меру своих сил и познаний я ему на первых порах помогал в чем мог. Помог я ему и в главном – в возможности остаться в центральном аппарате КГБ СССР для прохождения дальнейшей службы, убедив руководство подразделения в целесообразности зачисления Воробьева в основной состав 11-го отдела 5-го управления КГБ. Впрочем, вскоре после зачисления Воробьева в штат 11-го отдела 5-го управления КГБ дружбе нашей пришел конец, поскольку я Воробьеву стал не нужен. Разработка Adidas и Отари Квантришвили После принятия Международным олимпийским комитетом решения о проведении ХХII Олимпиады в Москве западно-германская фирма по производству спортивного инвентаря Adidas начала активную экспансию в Советский Союз, чему способствовала, тщательно ею спланированная, обработка высшего руководства страны. Начальником 5-го eправления КГБ был тогда генерал-лейтенантом Филипп Бобков, давший указание руководству 11-го отдела взять фирму Adidas в разработку. Не скрою, истинные цели этого указания мне открылись десятилетия спустя, когда я стал расследовать деятельность группы глубоко законспирированных высокопоставленных чекистов во главе с бывшим заместителем министра сталинской госбезопасности генералом Евгением Питоврановым. Дело в том, что разработкой иностранных фирм в соответствии с положением о КГБ СССР занималось 2-е главное (ВГУ) управление КГБ СССР и аналогичные подразделения в союзных и автономных республиках. На 5-е управление КГБ СССР и его аналогии в союзных и автономных республиках возлагалась борьба с идеологическими диверсиями спецслужб капиталистических стран, находившихся в политической оппозиции советскому строю. Разграничения полномочий между подразделениями госбезопасности имели обязательный характер. Например, был случай, когда дело разработки о подозрении в осуществлении шпионской деятельности одного иностранца и советского гражданина были переданы по указанию руководства 5-го управления КГБ во 2-е главное управление КГБ, являвшееся основным контрразведывательным органом. Происходило это в тот же период, когда разрабатывалась фирма Adidas. С 1972 года советские сборные команды, принимавшие участие в Олимпийских играх, в соответствии с решением Политбюро ЦК КПСС экипировались в спортивную форму западногерманской фирмы Adidas. При этом были проигнорированы факты членства основателей компании братьев Адольфа и Рудольфа Дасслеров в нацистской НСДАП и участия Рудольфа во Второй мировой войне в составе гитлеровских войск. После смерти Адольфа Дасслера в 1978 году Adidas возглавил его сын Хорст. Разрабатывать Adidas, возглавлявший 2-е отделение 11-го отдела 5-го управления КГБ, полковник Борис Васильевич Тарасов поручил владевшему немецким языком Воробьеву. О собранной информации Воробьев, минуя руководство 11-го отдела, докладывал напрямую Бобкову. Выглядело это странно, так как даже куратор 11-го отдела заместитель начальника 5-го управления КГБ СССР генерал Иван Абрамов не был осведомлен о материалах данного дела. Но странности этим не ограничивались. По установленным в КГБ СССР правилам при докладах руководству управлений о результатах работы по тому или иному делу, как правило, присутствовал оперативный работник, в ведении которого дело находилось, и начальник отдела (много реже – начальник отделения), в штате которого находился докладывающий офицер. При разработке фирмы Adidas указанные правила игнорировались. Офицер-разработчик Воробьев вызывался на доклад к начальнику 5-го управления КГБ генералу Бобкову без своих непосредственных руководителей, которые в итоге не были осведомлены о результатах его докладов и полученных устных указаний. Объяснением всего этого могло быть только одно обстоятельство: разрабатывая Adidas, Бобков собирал компрометирующий материал на генерального секретаря ЦК КПСС Леонида Брежнева, регулярно получавшего ценные подарки от Хорста Дасслера, например, отлитую из золота футбольную бутсу в натуральную величину. (Фотография, запечатлевшая церемонию ее вручения, находилась в деле разработки фирмы Adidas и Воробьев, который тогда нередко советовался с автором данного повествования по различным оперативным вопросам, мне ее показывал). Проявившему себя надлежащим образом при разработке фирмы Adidas Воробьеву в начале 1980-х годов Бобков поручил еще одно весьма сомнительное дело. Заключалось оно в разработке криминального авторитета Отари Квантришвили (известного, как Отарик). Числился он – именно числился и в действительности не работал – тренером по вольной борьбе Центрального совета спортивного общества ''Динамо''. К моменту взятия в разработку Квантришвили уже несколько лет являлся агентом 2-й службы УКГБ СССР по городу Москва и Московской области, осуществлявшей разработку московских криминальных группировок. В соответствии с внутренними устоями советской госбезопасности, именно офицеры данного подразделения должны были принимать решение о взятии в разработку своего же собственного агента. Давая поручение о разработке Квантришвили, Бобков заведомо нарушал установленный в КГБ порядок. Разрабатывать Квантришвили Бобков решил по причине того, что тот являлся близким деловым партнером известного советского эстрадного певца Иосифа Кобзона. В те годы не существовали еще частные службы безопасности, не столько выполнявшие охранные функции, сколько осуществлявшие контроль за деятельностью самих нанимателей, их партнеров и конкурентов. Поэтому, разрабатывая Квантришвили, Бобков имел возможность контролировать деятельность и Квантришвили, и Кобзона. Примечательно, что о проводимой разработке Квантришвили не информировалось 2-я служба УКГБ СССР по городу Москва и Московской области, агентом которой он являлся, что тоже было очередным грубым нарушением основ агентурно-оперативной работы. Наконец, поручая разработку Квантришвили офицеру 2-го отделения 11-го отдела 5-го управления КГБ СССР Воробьеву, Бобков не знал главного: Воробьев познакомился с Квантришвили еще во время учебы в Высшей школе КГБ и поддерживал с ним приятельские отношения. И однажды, после совместной пьянки с Квантришвили, Воробьев попал в скандальную историю, ставшую причиной его "ссылки" в Барнаул. Вернувшись в Москву, Воробьев возобновил контакты с Квантришвили, которые не прекращались даже на фоне проводимой КГБ разработки. (И я обо всем этом знал от самого Воробьева). Не удивительно, что разработка Adidas и Отарика никаких результатов не дала. Но поскольку Бобков о знакомстве Квантришвили и Воробьева не имел представления, последний, благодаря покровительству Бобкова, неплохо продвигался вверх по карьерной лестнице, оказавшись в конце концов руководителем секретариата Госдумы. И когда в конце 1996 года русские националисты совместно с госбезопасностью проводили в Москве мероприятие по празднованию второй годовщины объединения ветеранов специального назначения госбезопасности "Вымпел", от Госдумы вымпеловцев приветствовал именно Воробьев. От националистов – писатель Владимир Солоухин, в частности сказавший: "...Вы не должны спокойно смотреть на то, что происходит. Вы видите, как наша Россия окружена со всех сторон алчущими "собратьями", которые готовы рвать ее на части, стремясь ухватить кусок пожирнее. Вы видите, как потворствует им потерявшая совесть и страх "пятая колонна". Так... не дайте же!.. не дайте погибнуть своей Родине!" Журнал "Наш современник", 1997 год, №7 От писателей во встрече также приняли участие писатели-агенты спуцслужб Святослав Рыбас и Александр Проханов. Напомним читателям, что такое "Вымпел" и кто входил в объединение ветеранов этого подразделения. Начальник управления "С" (нелегальная разведка) КГБ СССР генерал Юрий Дроздов так описывал историю создания "Вымпела": "31 декабря 1979 года я и Вадим Алексеевич Кирпиченко в присутствии Владимира Александровича Крючкова докладывали Юрию Владимировичу Андропову о нашем участии в афганских событиях. После окончания беседы я сказал о том, что нужно сейчас, оценивая этот опыт, подумать о формировании специального кадрового подразделения в системе КГБ. Юрий Владимирович посмотрел на меня, не ответив ни слова. В середине января произошла очередная встреча. Я уже пришел с бумагой, в которой была изложена идея создания "Вымпела" (разведывательно-диверсионного подразделения специального назначения для действий за рубежом. – примеч. В. Попова). В 1980 году, после неоднократных обсуждений, согласований в правительстве и в Политбюро руководство КГБ согласилось с необходимостью образования такого подразделения. На состоявшемся 19 августа 1981 года закрытом совместном заседании Совета Министров СССР и Политбюро ЦК КПСС высшее руководство страны приняло решение о создании в Комитете государственной безопасности СССР совершенно секретного отряда специального назначения для проведения [разведывательно-диверсионных] операций за пределами СССР в "особый период" Юрий Дроздов. "Записки начальника нелегальной разведки" Генерал-лейтенант Кирпиченко был в 1979–1991 годах первым заместителем начальника ПГУ КГБ СССР и в декабре 1979 года руководил штурмом дворца президента Амина в Кабуле. Юрий Дроздов после ухода в действующий резерв возглавил редакционную коллегию альманаха "Вымпел", издаваемого информационно-аналитическим агентством "Намакон", главой которого был Дроздов. Альманах специализировался на публикации материалов о спецподразделениях советских и российских спецслужб. Главным редактором альманаха стал Александр Дроздов, полковник СРВ, сын Юрия Дроздова. Отари Аршба В числе депутатов IV и последующих созывов Госдумы РФ был однокашник Воробьева по учебе в Высшей школе КГБ СССР Отари Аршба, который в 1978 году был зачислен для прохождения дальнейшей службы в 3-й отдел 5-го управления КГБ СССР, которым руководил полковник Владимир Головин. Офицеры данного подразделения оперативно курировали Министерство высшего и специального образования СССР, Университет имени Ломоносова, Университет имени Патриса Лумумбы и Комитет молодежных организаций (КМО) при ЦК ВЛКСМ. С 1982 по 1986 годы в вычислительном центре МГУ работал окончивший Московский авиационный институт (МАИ) по специальности "радиоэлектроника" Олег Виктрович Бойко, завербованный Аршбой в качестве агента КГБ. Положительно зарекомендовавший себя в качестве агента Бойко был направлен на учебу в Великобританию и США. В 1998 году Аршба, оставивший службу в госбезопасности, был принят в ОАО "ЕвразХолдинг" на должность директора по связям с общественностью, а затем последовательно занимал должности вице-президента и старшего вице-президента данной компании. До марта 2004 года он был председателем совета директоров холдинга. С 2000 года Аршба был также внешним управляющим и в 2000–2003 годах – председателем совета директоров ОАО "Западно-Сибирский металлургический комбинат". В том же 2000 году он занимался PR-обеспечением избирательной кампании губернатора Кемеровской области Амана Тулеева – соперника Владимира Путина, - как кандидата в президенты России. Тулеев был знаменит тем, что, занимая в 1991 году должность председателя Кемеровского облисполкома, пообещал главе ГКЧП Геннадию Янаеву "подписаться под каждым словом" обращения ГКЧП. За это после поражения ГКЧП указом Бориса Ельцина Тулеев был отстранен от должности. В 2003 году Аршба был избран депутатом Госдумы IV созыва. В 2007 году он стал депутатом Госдумы РФ V созыва. В Госдуме Аршба являлся председателем комитета по регламенту и организации работы Госдумы, что позволяло его бывшим коллегам по КГБ – офицерам 5-го управления Валерию Воробьеву (начальнику секретариата руководителя Госдумы) и Юрию Безверхову (одному из руководителей аппарата Госдумы) – успешно направлять ее деятельность. Но, если деятельность Безверхова в целом была направлена на безоговорочную поддержку Путина, то совсем по-иному обстояло дело с Воробьевым. В силу своего характера и сложившегося положения дел в Госдуме, где в составе фракции коммунистов заседал бывший начальник Воробьева генерал Валерий Воротников и незримо присутствовал Филипп Бобков, выстраивать свою деятельность Воробьев был вынужден с оглядкой на своих бывших руководителей КГБ. Юрий Шарандин В Госдуме в числе подручных Воробьева был еще и давнишний агент 2-го отделения 11-го отдела 5-го управления КГБ СССР Юрий Афанасьевич Шарандин, 1952 года рождения. В конце 1970-х годов в бытность Шарандина сотрудником управления пропаганды Госкомспорта СССР он был завербован в качестве агента госбезопасности автором этих строк, являвшимся куратором от КГБ Госкомспорта СССР. Наше с ним негласное сотрудничество было недолгим. По моей рекомендации Шарандин был вскоре назначен на должность начальника протокольного отдела Госкомспорта СССР, структурно входившего в состав международного управления этого ведомства, которое от КГБ СССР курировалось моим коллегой Валерием Воробьевым. С помощью Безверхова и Воробьева Шарандин сделал прекрасную карьеру и стал заместителем руководителя аппарата Совета Федерации и начальником управления. До этого он занимал пост заместителя начальника Управления президента РФ по внутренней политике. В итоге, в высшем законодательном органе России, в Государственной думе сформировалась нелегальная резидентура КГБ из числа бывших офицеров госбезопасности и их агентов. Вслух об этом, понятное дело, никто никогда не говорил.»
Николай Былков: Записки бывшего подполковника КГБ: Ленинградские чекисты Путина и участники проекта Рогозина "Родина" « В этой части Попов пишет о мятежном генерале Льве Рохлине, сфабрикованных ленинградскими чекистами делах и участниках политического проекта Дмитрия Рогозина "Родина". Ч.1. Ленинградские чекисты: Юрий Безверхов и "разведчик Владимир Путин" Стремясь оградить себя от неприятных неожиданностей со стороны депутатов Государственной думы, Путин внедрял своих людей в аппарат этого выборного органа. Помимо Грызлова, ставшего председателем Госдумы (ГД), в ее составе в 2004 году появился бывший сотрудник 5-го отдела (позднее 5-й службы) УКГБ СССР по Ленинградской области Юрий Безверхов 1945 года рождения, в прошлом выпускник Высшей школы КГБ СССР. Он получил должность управляющего делами Государственной думы, а через некоторое время стал первым заместителем руководителя аппарата ГД. Владимира Путина ошибочно называют разведчиком. В действительности он начинал свою службу в качестве офицера 5-го отдела УКГБ СССР по Ленинградской области и завершил свою карьеру в госбезопасности в качестве офицера действующего резерва 5 -й службы УКГБ СССР по Ленинградской области. Служба в разведподразделении советской госбезопасности в ГДР длилась у Путина всего пять лет. Именно в период службы в "пятерке" у него сложились приятельские отношения с быстро делающим карьеру Юрой Безверховым. Успешной карьере последнего способствовал присущий ему цинизм в деле достижения поставленных перед собой целей. Одним из примеров служебного рвения Безверхова является дело Игоря Корчного, отец которого Виктор Корчной был выдающимся советским шахматистом. Летом 1976 года он отказался вернуться в Советский Союз из зарубежной командировки в Голландию, где принимал участие в международном шахматном турнире. Вскоре, однако, ему предстояла борьба за шахматную корону на звание чемпиона мира. Претендентами на это высокое звание были ''правоверный'' Анатолий Карпов, ставший к тому же в 1979 году агентом КГБ под псевдонимом "Рауль", и "невозвращенец" (так в советские времена называли тех, кто отказался вернуться в СССР из заграничных поездок) Корчной. Советские власти сделали все возможное для того, чтобы титул чемпиона мира по шахматам достался Карпову. Инициировал действия, направленные против Корчного, начальник 5-го управления КГБ СССР генерал-лейтенант Бобков, впрочем, четко следовавший директивам ЦК КПСС. С 1977-го по 1989 год, во время схваток Корчного и Карпова, в 1978-м и 1981 годах, Шахматную федерацию СССР возглавлял многолетний доверенный Бобкова космонавт Виталий Севастьянов, используемый Бобковым в пользу Карпова не только во время матчей Корчного и Карпова, но и позже, в 1984 году, во время чемпионата мира по шахматам между Карповым и Гарри Каспаровым. В этот чемпионат также был вовлечен отдел агитации и пропаганды ЦК КПСС и КГБ СССР, акциями которого руководил лично Бобков, называвший Карпова (агента "Рауля") давнишним и близким другом. В целях создания наиболее выгодных условий для Карпова в предстоящих играх за границей с "невозвращенцем" Корчным в выезде из СССР на постоянное место жительство в Израиль в 1979 году было отказано талантливому шахматисту гроссмейстеру Борису Гулько, так как предполагалось (на самом деле ошибочно), что он может оказать теоретическую помощь Корчному. Одновременно для давления на Корчного и выведения его из психологического равновесия власти попытались призвать в армию сына Корчного Игоря, живущего в СССР, но надеявшегося выехать к отцу за границу. Понимая, что он не сможет выехать к отцу после службы в армии, поскольку подпадет под автоматический режим секретности на несколько лет, Игорь решил попробовать скрыться от призыва. Так как Игорь Корчной был жителем Ленинграда, в дело вступили ленинградские чекисты, прежде всего ретивый сотрудник 1-го отделения 5-го отдела УКГБ СССР по Ленинградской области Безверхов. В истории советской госбезопасности не было случая, когда уклонистом от службы в армии занималось КГБ. В итоге Игорь Корчной был арестован и осужден на два года лишения свободы, а Безверхов получил повышение в должности – стал заместителем начальника отделения. Следующим этапом в карьере Безверхова стало дело Константина Азадовского, которое было от начала до конца (до осуждения Азадовского) сфабриковано Безверховым и его коллегами. Константин Азадовский родился 14 сентября 1941 года в Ленинграде, в семье известного филолога и этнографа Марка Константиновича Азадовского и Лидии Владимировны (урожденной Брун). В 1958 году Константин поступил на филологический факультет Ленинградского университета, который окончил с отличием в 1963 году. C 1964-го по 1969 год он учился на вечернем отделении исторического факультета и защитил диплом на тему "Проблема пейзажа в живописи немецкого романтизма". Затем Азадовский преподавал иностранные языки в высших учебных заведениях Ленинграда и Петрозаводска, с 1967-го по 1969 год писал диссертационную работу, но защитить диссертацию не успел, поскольку был привлечен, как свидетель, по делу Ефима Славинского, обвиненного в хранении наркотиков. Славинский, будучи талантливым филологом-славистом, водил знакомство с целым рядом в ту пору не признанных литераторов: Иосифом Бродским, Сергеем Довлатовым и другими. Азадовский был частым гостем этого своего рода литературного салона, посетителями которого нередко были зарубежные слависты. Последнее обстоятельство очень беспокоило ленинградских чекистов. У всех в памяти был недавний процесс по делу Андрея Синявского и Юлия Даниэля, осужденных на длительные сроки за публикацию своих произведений, кем-то туда вывезенных, за границей. Было известно, что Синявскому и Даниэлю в вывозе рукописей помогали зарубежные слависты. Поэтому литературный салон Славинского ленинградские чекисты пытались держать под контролем, для чего в 1967 году пытались завербовать Азадовского в качестве агента, но получили с его стороны твердый отказ. Тогда в отношении Славинского было возбуждено уголовное дело, инспирированное ленинградскими чекистами, по обвинению его в хранении и распространении наркотических веществ. Азадовского КГБ пыталось принудить лжесвидетельствовать против Славинского, но получило с его стороны твердый отказ, после чего Азадовский по настоянию КГБ был лишен места преподавателя в вузе и возможности работать в Ленинграде. Диссертацию, понятное дело, защитить ему тоже не дали. Славинский был вынужден эмигрировать. В Лондоне он стал старшим продюсером "Русской службы Би-би-си". За границей вслед за ним оказались Бродский с Довлатовым, а Азадовский смог найти себе работу лишь в соседнем с Ленинградом Петрозаводске. "Он по натуре культуртрегер и эмигрировать он не хотел именно потому, что считал своим долгом распространить культуру там, где она нужнее всего, то есть в России", – спустя годы говорил об Азадовском друг его юности Славинский. По возвращении в Ленинград Азадовский до 1980 года работал заведующим кафедрой иностранных языков Высшего художественно-промышленного училища имени Веры Мухиной. Наверное, он полагал, что ленинградские чекисты о нем забыли. Это заблуждение дорого ему стоило. В октябре 1978 года теперь уже заместитель начальника 1-го отделения 5-го отдела УКГБ СССР по Ленинградской области капитан Безверхов завел дело оперативной проверки (ДОП) с окраской (терминология, принятая в КГБ) ''антисоветская агитация и пропаганда в отношении Азадовского К.М.", который в действительности не был ни диссидентом, ни антисоветчиком. Несмотря на то, что материалов, свидетельствующих об участии Азадовского в антисоветской деятельности получено не было, на него завели дело оперативной разработки (ДОР). Приведем необходимые пояснения: чем отличается ДОП от ДОР. Дела оперативной проверки заводились на советских граждан с целью детальной проверки поступающих сигналов об антисоветской деятельности проверяемых. В случае, если первичные сведения находили подтверждение, в отношении проверяемых заводились дела оперативной разработки, основной целью которых был сбор материалов, документально подтверждающих совершение разрабатываемыми лицами противоправных деяний. Разработка всегда велась в тесном контакте со следственными подразделениями госбезопасности, которые должны были осуществлять документирование преступной деятельности разрабатываемых с последующим возбуждением уголовного дела, ведения следствия и, по его завершении, направления уголовного дела в суд для определения меры наказания. Как нами было сказано выше, Азадовский не был ни диссидентом, ни антисоветчиком. И если заведение в отношении Азадовского ДОП с большой натяжкой можно было признать недоразумением, то переквалификацию дела в оперативную разработку (ДОР) иначе как намеренной фальсификацией назвать было нельзя, что само по себе являлось должностным преступлением. Однако для успешной, а уж тем более быстрой, карьеры в советской (и в нынешней российской) госбезопасности непреложным условием было наличие у оперативных работников ДОПов и ДОРов, с успешной их реализацией. ДОПы могли быть реализованы с объявлением официального предостережения или с целью профилактики. ДОРы же должны были заканчиваться возбужденным уголовного дела, с последующим осуждением разрабатываемого лица. С ДОРом на Азадовского ленинградские чекисты в лице Безверхова и его коллег сами себя загнали в угол – им необходимо было отправить ни в чем не виновного Азадовского за решетку. Для этого они пошли на новое преступление: проводя под надуманным предлогом обыск в квартире Азадовского, в которую накануне по их заданию агентом 1-го отделения 5-го отдела УКГБ СССР по Ленинградской области "Рахманиновым" были подброшены пять граммов анаши, подчиненные Безверхова, прикрывавшиеся липовыми удостоверениями сотрудников милиции, в присутствии заранее подготовленных понятых нашли наркотические вещества и зафиксировали факт их обнаружения в протоколе. В тот же день агент-иностранец, работавший на Безверхова, под видом лекарства передал гражданской жене Азадовского Светлане Лепилиной другие пять граммов анаши (в точно такой же упаковке, что и наркотики, подложенные и найденные в квартире Азадовского). Через несколько минут после встречи с агентом-провокатором она была задержана сотрудниками милиции. Практически одновременно с ней был арестован и Азадовский. В итоге оба были осуждены за хранение и распространение наркотических веществ на два года лишения свободы. Азадовский был отправлен отбывать срок в далекую Магаданскую область. Многие годы он добивался пересмотра своего дела и был реабилитирован в 1989 году. B 1993 году Комиссия по реабилитации Верховного Совета России признала Азадовского репрессированным по политическим мотивам. Светлана Лепилина, ставшая Азадовской, была реабилитирована постановлением Президиума Санкт-Петербургского городского суда 1 июня 1993 года, а в 1998 году постановлением того же суда была признана жертвой политических репрессий. Их реабилитации предшествовала проверка всех обстоятельств дела. Показательным является содержание объяснительной записки одного из участников гнусного преступления в отношении Азадовского и Лепилиной: "В середине октября 1980 года по указанию руководства отделения и отдела мне бывшим заместителем начальника отделения тов. Безверховым Ю. А. было передано в производство дело оперативной проверки на "Азефа" (Азадовского. – Попов), заведенное в октябре-ноябре 1978 года... Мною был подготовлен план агентурно-следственных мероприятий по ДОР. В работе по делу "Азефа" были привлечены другие сотрудники отделения, каждому из которых было поручено определенное направление в работе по объекту и его связям. Мною в работе по делу на "Азефа" использовались агенты "Юнга" и "Рахманинов", которые практически близких контактов не имели, а поддерживали дружеские связи с его сожительницей Лепилиной. План агентурно-оперативных мероприятий по делу с целью выяснения характера контактов "Азефа" с иностранцами допускал подставу объекту через Лепилину агента-иностранца, находящегося на связи у тов. Ятколенко И[вана]. Организация работы с агентом-иностранцем была поручена сотруднику отделения тов. Федоровичу А[лександру] М[ихайловичу]. При организации подставы на меня была возложена обязанность вывода Лепилиной через агента "Юнгу" в ресторане гостиницы "Ленинград", что было мною выполнено. С агентом-иностранцем "Беритом" я не встречался... Начальник 7-го направления 5-й службы УКГБ Л[енинградской] о[бласти] майор [Виктор] Кузнецов". Следует отметить, что никто из офицеров 1-го отделения 5-го отдела УКГБ СССР по Ленинградской области, организовавших и участвовавших в этой фабрикации, наказаны не были. Более того, все они с успехом продвигались по служебной лестнице. Именно в этом подразделении госбезопасности и начинал свою карьеру "разведчик Владимир Путин". Уроки лжи и лицемерия, полученные им за годы его чекистской молодости, будут способствовать его удивительно успешной карьере – впрочем, как и его наставника Безверхова. Валерий Вдовенко и "Северное братство" В 1978 году на работу в оперативно-техническое управление КГБ поступил Валерий Вдовенко. Затем он служил в ПГУ КГБ СССР, а в 1990 году по линии ЦК КПСС и КГБ был направлен в известный уже нам Российско-американский университет, позже ставший "РАУ-Корпорация". Директором этих структур был Алексей Подберезкин, а его замом – Дмитрий Рогозин. В действительности же, как мы уже знаем, проектом этим руководил бывший офицер ПГУ КГБ СССР Андрей Дмитриевич Жуков. Отец Вдовенко – Захар – был помощником заместителя председателя КГБ СССР, а мать – Вера Жаура – ответственным работником Главного политического управления (ГПУ) полярной авиации Северного морского пути. После службы в КГБ Вдовенко был членом комиссии Главного государственного инспектора РФ по расследованию деятельности ГКЧП, затем стал заниматься политикой и успел поучаствовать в создании различных партий. В частности, вместе с Подберезкиным и Рогозиным Вдовенко стал одним из основателей националистической партии ''Родина''. После расформирования "Родины" в 2006 году он создал свою собственную организацию экстремистского националистического толка – "Северное братство", ставившее своей задачей подготовку в России государственного переворота для приведения к власти националистических патриотических сил. 28 января 2014 года вместе с еще несколькими членами "Северного братства" – Петром Хомяковым, Антоном Мухачевым и Александром Мироновым – он был приговорен к двум с половиной годам содержания в колонии-поселении по статье 282.1 УК РФ (организация экстремистского сообщества). На суде в качестве свидетелей должен был выступить целый ряд политиков: вице-премьер РФ и бывший руководитель партии "Родина" Рогозин, бывший заместитель начальника управления администрации президента РФ Владимир Хинчагашвили, лидеры националистических движений Александр Поткин и Дмитрий Демушкин, депутат Госдумы (бывший офицер СВР и руководитель "РАУ-Корпорация") Андрей Жуков. Однако в конце концов суд решил их не приглашать, чтобы они не наговорили в суде лишнего.»
полная версия страницы