Форум » Учения от «популярных» философов. » Теософ Франц Гартман » Ответить
Теософ Франц Гартман
German: О теософе Франце Гартмане.
Ответов - 10
German: Склоки и скандалы вокруг ТО после смерти ЕПБ совсем затмили тех теософов, которые просто являлись искателями истины. Среди них были и те, которые не интересовались вопросами власти и вместе с тем они принимали немаловажное участие в деле распространения теософии. Интересная информация об одном из таких теософов - Франце Гартмане содержится в книге Джеффри Барборки А. "Махатмы и их учение": СВИДЕТЕЛЬСТВА Д-РА ФРАНЦА ХАРТМАННА Совершенно особое свидетельство представлено д-ром Францем Хартманном (1838-1912), который стал теософом в 1882 году, когда временно находился в Америке. Получив приглашение полковника Олкотта посетить Адъяр, д-р Хартманн в октябре 1883 года отправился из Калифорнии в Гонконг на пароходе. После непродолжительного посещения Китая и Японии он прибыл в Адъяр 4 декабря 1883 года, где его радушно встретили г-жа Блаватская и полковник Олкотт. В своём свидетельстве, которое он подготовил и опубликовал в «The Theosophist», д-р Хартманн рассказывает, как он проверял функционирование «Ковчега» и убедился в существовании Махатм. Признания скептика, убедившегося в том, что его скептицизм был ошибочным, стоят большего, чем слова горячо верующего, это в полной мере относится к свидетельству доктора. Д-р Хартманн озаглавил свой рассказ — «Мои опыты» «Кто-то из древних сказал: “Не давайте святыни псам и не бросайте жемчуга вашего пред свиньями, чтоб они не попрали его ногами своими и, обратившись, не растерзали вас”. Так что с очень большими колебаниями и неохотой я решаюсь записать нижеследующий рассказ о своём опыте. Если бы моей статье предстояло быть напечатанной в газетах для массового читателя, то, конечно, она никогда не была написана, так как дело не только в том, что мне было бы неприятно бросать своё имя на растерзание разного рода хищникам, — в первую очередь мне было бы больно видеть, как склоняют имена наших уважаемых Учителей светские денди и несветские болваны. В массовой газете у меня было три категории читателей. Представители первой категории прочли бы статью так, как если бы это были сведения о рыночных ценах на картофель, и отложили бы газету, не собираясь более размышлять о предмете, и эту категорию я рассматриваю как очень любезную. Вторая категория сделала бы вывод, что я — “парень с цирковой арены”, что я проделал весь свой путь из Америки, что-бы забавляться сочинением историй о привидениях, не имея никакой иной цели, кроме как одурачивание их. Эту категорию я считаю очень глупой, и мне их жаль. Третью категорию составляют мужчины и женщины, обладающие интеллектом, которые не склонны ни принимать, ни отвергать чего бы то ни было без достаточных к тому оснований. Они, возможно, слышали о подобных вещах ранее, однако у них могут ещё оставаться некоторые сомнения, от которых они хотели бы избавиться. Эту категорию я считаю своими друзьями, и только для их пользы, с тем чтобы попытаться помочь им пройти по утомительной дороге сквозь мглу сомнений и неверия, я согласился, чтобы это было напечатано в журнале нашего общества, публикуемом специально для членов нашего сообщества. Двадцать первого сентября 1883 года я покинул свой дом в Колорадо в Соединённых Штатах, с тем чтобы отправиться в Индию, отчасти с целью представлять теософские общества Америки на нашем восьмом юбилее, отчасти, будучи очень скептичным по натуре, стремясь получить более полные сведения об оккультизме и рассеять свои сомнения. А как бы я мог сделать это лучшим образом, не отправившись в Центр? Мне было бы проще и дешевле отправиться через Нью-Йорк и Марсель, чем через Калифорнию, Японию и Китай, но у меня было одно дело в Сан-Франциско, которое слишком приватного и деликатного свойства, чтобы о нём можно было упомянуть даже в этом журнале. Так что я отправился в Сан-Франциско. Но увы! Слабость человеческой натуры, даже начинающего оккультиста! Очарование пары красивых чёрных глаз для предполагаемого аскета оказалось почти столь же сильным, как и первоначальная цель. Искушение Святого Антония было ничто по сравнению с моим, и моё путешествие к земле обетованной чуть не оказалось прервано иллюзией и западнёй. Однако мне всё же удалось вырваться, и я покинул Сан-Францсико и отправиться в Китай. Через неделю или две после моего прибытия в Адъяр, видя, что некоторые, как члены нашего общества, так и посторонние, время от время от времени получали от Учителей письма, которые либо сваливались с неба, либо проникали сквозь стены, либо посылались через Ковчег, я подумал, что, может быть, и мне так же повезёт. Хотя я и считал себя грешником, я не считал, что я настолько уж хуже и, следовательно, недостойнее большинства тех, кто получал письма. Ободренный этой мыслью, я решил посмотреть, придёт ли от Учителей ответ на моё письмо. И я написал следующие строчки: “Досточтимый Учитель! Нижеподписавшийся предлагает Вам свои услуги. Он желает, чтобы Вы любезно оценили его умственные способности и, если это будет позволительно, дали ему свои наставления. С уважением Ваш и т. д.” Я переписываю это письмо дословно, с тем чтобы уважаемый читатель не счёл, что я настолько глуп, чтобы беспокоить Гималайских Адептов своими мелкими частными делами, которые, представляя интерес для меня, абсолютно не интересны им. Кроме того, я имею обыкновение держать свои дела в определённом секрете, и ни в Индии, ни где либо ещё, кроме Сан-Франциско, не было ни одного человека, который бы знал что-нибудь об этих делах. Я отдал своё письмо полковнику Олкотту, и он положил его в Ковчег. Пару дней спустя я стал обмысливать всё это дело и решил, что если бы Учителя нашли необходимым поведать мне что-то, то они бы, без сомнения, сделали это и без моих вопросов, так что я попросил полковника Олкотта вернуть мне моё письмо. Он так бы и сделал, но моё письмо загадочным образом исчезло, несмотря на все запоры и ключи, и больше уже его никогда никто не видел. Но вместо своего письма я получил другое, написанное хорошо знакомым почерком нашего уважаемого Учителя. Содержание его демонстрировало не только доскональное знание им меня и некоторых событий из моей прошлой жизни, но там говорилось: “Вы совершили в высшей степени неблагоразумный поступок, будучи в Сан-Франциско” — и потом там в деталях, говорилось о том очень деликатном и приватном деле, о котором я упоминал выше. Детали этого дела я сообщу нашим уважаемым теософам, если он или она меня о том попросит и, конечно, пообещает никогда их не раскрывать». (Продолжение следует)
German: Д-Р ФРАНЦ ХАРТМАНН ПОЛУЧАЕТ ПИСЬМА МАХАТМЫ Тут мы прервём рассказ доктора, с тем чтобы привести отрывок из письма (о котором доктор упоминает), полученном им от Махатмы Мории. Он не включил нижеследующую часть текста в своё повествование, хотя несколькими годами позже он привёл её в изданной им брошюре. «Приветствую Вас! Если бы нам пришлось задействовать для своих задач человека, не обладающего особым умом, то мы бы должны были показать ему, как выражаетесь вы на Западе, главу и стих, т. е. дать ему специальные указания и конкретные задания; но человек с таким умом, как Ваш, к тому же имеющий такой большой опыт, сам сможет найти дорогу, если ему дадут подсказку в отношении направления, ведущего к цели. Составьте для себя ясную картину своей собственной человеческой сущности, определите, в каком отношении Ваша собственная жизнь находится к совокупности Ваших предыдущих существований и осознайте, что её будущее целиком находится в Вашей собственной власти, — и тогда у Вас более не останется сомнений относительно того, что следует делать... Оставайтесь в Азии. Принимайте участие в работе Теософского общества. Объявите открыто, без обиняков, о тех принципах вашего кредо, которые громче всех заявляют о себе в Вашем сердце. Помогайте другим, так чтобы и Вам могла приходить помощь. Живите, ориентируясь на высший идеал человечества. Размышляйте и работайте. В этом залог благополучия Вашего и окружающих... М.» Продолжим далее цитировать рассказ д-ра Хартманна. Он рассказывает, что произошло с ним после получения этого письма. Он также рассказывает, что заставило его убедиться в подлинном существовании Махатм. «Сейчас подобные “результаты теста” оказались бы для меня полностью удовлетворительными, но тогда, имея за плечами двадцатилетний опыт занятий спиритизмом, я не мог полностью избавиться от своих сомнений. Мог ли полковник Олкотт написать это письмо? Что он знал о моих личных делах? Как мог кто-нибудь знать что-то об этом, если из Сан-Франциско не доставлялось никакой почты, после того как я прибыл на последнем на тот момент пароходе, да и кто в Америке взял бы себе за труд написать или телеграфировать что-либо и, вообще, кто бы мог это сделать, когда в Сан-Франциско я был почти таким же чужестранцем, как и в Адъяре? И всё же, не мог ли полковник Олкотт или кто-то ещё стать ясновидящим и прочитать мои мысли, а потом каким-то усилием мысли или как-то ещё, с помощью какого-нибудь духа или чего-то ещё написать всё это? И кто знает, может быть. Я всё же был обманут? Эти мысли, несмотря на все доводы рассудка, оставались в моём сознании до тех пор, пока мне не выпала удача увидеть самого Учителя в его астральном теле, и тогда, конечно, все они навсегда исчезли. Но меня ждало что-то ещё более чудесное; и хотя это событие меня совсем не удивило после всего того, что я видел и слышал, оно должно показаться интересным для тех, у кого нет подобного личного опыта. В то утро, в половине двенадцатого, я поднялся в комнату госпожи Блаватской и имел с ней беседу относительно дел общества. После этой беседы мне в голову пришла мысль спросить её мнение в отношении одного вопроса, который был предметом моих размышлений. Госпожа Блаватская посоветовала мне самому обратиться к Учителю, задать ему вопрос ментально, и Учитель обязательно должен был сам ответить на мой вопрос. Через несколько минут она сказала, что она почувствовала его присутствие и увидела, как он что-то пишет. Я должен сказать, что я тоже почувствовал его присутствие и казалось, видел его лицо, но, конечно, подобное утверждение может являться убедительным лишь для меня самого. Как раз в тот момент, к моей огромной досаде, вошла другая леди и попросила пинцет, который для каких-то целей был ей нужен, и, помня, что у меня был пинцет в ящике письменного стола, я спустился в свою комнату, чтобы достать его. Я открыл ящик, увидел там пинцет и ещё несколько предметов, но там не было и следов какого бы то ни было письма, поскольку днём раньше я переложил свои бумаги оттуда в другое место. Я взял пинцет и собирался закрыть ящик, когда там вдруг появился огромный конверт, на котором стоял мой адрес, выписанный хорошо знакомым почерком Учителя; конверт был скреплён печатью, на которой тибетскими буквами были обозначены его инициалы. Открыв его, я обнаружил большое, очень подробное и даже где-то комплиментарное письмо, в котором рассматривались те же вопросы, о которых я беседовал с госпожой Блаватской, там также давался детальный и совершенно удовлетворительный ответ на каждый из вопросов, которые так изводили мой ум, а также объяснение некоторых вещей, которые с некоторого времени стали главенствующими с моём сознании, но о которых я вообще ничего не говорил. Кроме того, в том же конверте была кабинетного размера фотография лица Учителя с посвящением мне на обратной стороне. С того момента эта фотография будет считаться самым большим сокровищем в моей коллекции. Сейчас я могу сказать, что если я что-то вообще знаю, то это то, что в моём ящике не было подобного письма, когда я открыл его, и что на тот момент в комнате никого, по крайней мере видимого, не находилось. Письмо, дававшее детальный ответ на мой вопрос, должно было быть написано, запечатано и положено в ящик менее чем за четыре минуты, при том что мне понадобилось ровно сорок минут на следующий день, чтобы переписать его, и, наконец, очень сложная проблема была в нём рассмотрена настолько тщательно и вместе с тем кратко, что можно заключить, что лишь ум высшего порядка мог осуществить что-то подобное. Дальнейшие комментарии представляются мне ненужными. Sapienti sat. Адъяр, Мадрас, Индия, 5 февраля 1884 года». Это не единственные письма, которые получил д-р Хартманн. Всего он получил десять, три из которых были от Махатмы К. Х. В другом своём свидетельстве д-р Хартманн описывает, как он получил ещё три письма от Махатм, все пришли феноменальным образом: «Чтобы ответить на постоянные инсинуации лондонского света и других наших друзей-спиритов, которые при всех свидетельствах, указывающих на обратное, настаивают на том, что так называемые оккультные феномены производятся «духами» при “медиумическом посредничестве” госпожи Блаватской, я заявляю, что эти феномены не исчезли и после отъезда госпожи Блаватской в Европу. Она отправилась из Бомбея 20 февраля 1884 года, и с того времени я лично получил три хорошо известных оккультных письма, написанных знакомым почерком Учителей, а одно из них (от К. Х.) было вложено в конверт с тибетскими буквами. Одно из этих писем было передано 22 марта через одного занимающего высокое положение челу, явившегося в астральном образе, другое оказалось написанным на чистом листе бумаги, лежащем на столе, 1 апреля, а третье, содержащее очень важную информацию об одном предмете, полностью подтвердившуюся шесть недель спустя, было передано мне через Дамодара К. Маваланкара 28 апреля. Происходило и множество других феноменов, при том что ни один из нас до сих пор не проявил никаких медиумических способностей в общепринятом значении этого слова».
olgerd: Эти факты доказывают что Учителя никогда не прерывали связь с достойными людьми, однако деятельность Безант и Ледбитера переполнила чашу даже Их терпения!
German: olgerd пишет: Эти факты доказывают что Учителя никогда не прерывали связь с достойными людьми В этом и не было сомнения! В этой книге приведено много интересных фактов и подробностей о письмах Махатм и свидетельства из разных источников.
German: Хотелось бы ещё несколько слов сказать о приведённой выше книге — Джеффри А. Барборка «Махатмы и их учение», перевод которой вышел в издательстве «Рипол классик» в 2005 году. Книга написана известным среди американских теософов автором и представляет собой исследование вопроса о существовании Махатм и многочисленных свидетельств тех кто с ними встречался. Это книга до сих пор встречается в продаже.
olgerd: Спасибо, поищу!
German: Продолжим о Франце Гартмане. В 2009 году в России была издана одна из его книг. Она называется: "ЖИЗНЬ ПАРАЦЕЛЬСА И СУЩНОСТЬ ЕГО УЧЕНИЯ" Вероятно это единственная книга Гартмана, которая есть на русском языке (кроме нескольких статей напечатанных в начале XX века в первых теософских журналах). Ниже я приведу несколько отрывков для того, что бы понять о чем книга.
German: Из Предисловия Недавние исследования в области метафизики, трансцендентальной антропологии и мистицизма несомненным образом доказали реальное существование достаточно большого числа фактов и явлений поистине таинственных и оккультных, причины которых не могут быть объяснены наукой, поскольку ее средства познания ограничены несовершенством чувственного восприятия человека и не могут помочь там, где физические приборы оказываются беспомощны. Невозможно увидеть невидимое, так же как невозможно взвесить то, что веса не имеет; но все это, невесомое и невидимое, например космический эфир, светоносная сила солнца, жизненная сила растений и животных, мысль, память, воображение, воля, психологические влияния, воздействующие на состояние рассудка или производящие смену настроений, и многие другие вещи, слишком многочисленные, чтобы приводить их здесь, — все это, тем не менее, является неопровержимым фактом и существует вне зависимости от неспособности преподавателей анатомии и химии объяснить его возникновение. Если скептик-рационалист говорит, что всех этих вещей не существует, он имеет в виду лишь то, что их не существует в рамках его системы понятий, ибо отрицать возможность существования всего, о чем мы ничего не знаем, — все равно что представлять, будто владеешь всеми знаниями, которые только есть в мире, и верить, что не может существовать того, чего ты не знаешь. Человек, безоговорочно отрицающий существование того, что находится за пределами его понимания, так как не соответствует его представлениям о мире, легковерен точно так же, как и тот, кто верит всему без разбора. Мысль обоих несвободна, она является рабой мнений, заимствованных у других и сформировавшихся в процессе получения образования и из собственного опыта (по природе ограниченного) взаимоотношений с миром. Если такие люди встречаются с каким-либо необычным явлением, которое превосходит их жизненный опыт, они зачастую либо относятся к нему с благоговейным трепетом и любопытством и готовы принять в отношении него любую, даже самую дикую и невероятную теорию, либо отвергают свидетельства заслуживающих доверия очевидцев и даже виденное собственными глазами. Порой они не стесняются приписывать лицам весьма уважаемым низменные побуждения или самое глупое ребячество и легко верят в то, что серьезные и умные люди взяли на себя труд сыграть с ними «шутку». Часть вместо того, чтобы здраво поразмыслить самим, они охотно принимают наиболее нелепые теории. Эти замечания могут показаться излишними, так как, наверное, никто из наших читателей не захотел бы оказаться в числе тех иди других, но, тем не менее, обе эти категории невероятно многочисленны, и субъектов, к ним относящихся, ни в коем случае не следует искать только среди людей необразованных и невежд. Наоборот, кажется, что сейчас, как и во времена великого Парацельса, три бича догматической науки — самомнение, легковерие и скептицизм — все еще идут рука об руку, и их излюбленным прибежищем являются лекционные аудитории и частные гостиные «образованных людей. Трудно свету Истины пробиться к сознанию, которое до отказа забито глубоко укоренившимися мнениями, и только тот, кто может принять мнение другого — не как руководство к действию, но как совет — и способен воспарить на крыльях своего вольного гения к высотам свободной мысли, сможет принять Истину. Такие умы есть и в наши дни. Мир движется по спирали, и величайшие философы современности приближаются в сфере своего мыслетворчества к тому моменту, когда они придут к согласию с такими умами, как Пифагор и Платон. Только невежественный школяр может предполагать, что он знает гораздо больше, чем Сократ и Аристотель, если он выучил кое-какие современные теории, описывающие вещи весьма поверхностные, или познакомился с какими-то из современных изобретений, с которыми философы древности, может быть, не были знакомы; но если теперешние ученые знают о паровых двигателях и телеграфе больше, чем древние, то последние знали больше о движущих миром силах и передаче мысли на расстоянии без использования каких-либо видимых средств. Если сегодняшний анатом знает больше о тонкостях строения физического тела, то древние знали больше нас о силах, которыми физическое тело создается, ибо оно есть не что иное, как реальное и видимое выражение этих сил. Современная наука может с успехом воспроизводить природные процессы или явления, по сути являющиеся внешними, с которыми древние знакомы не были; посвященные же в таинства древних могли работать с их внутренними причинами, о которых современная наука не знает ничего и которые вынуждены будет изучить, если желает прогрессировать в дальнейшем. В эволюционном процессе мироздания не может быть остановок. Есть лишь прогресс или регресс, подъем или падение. Если постучимся в дверь, ведущую в область невидимого, но не осмелимся войти в тот храм, где находится таинственная лаборатория природы, мы лишь еще глубже увязнем в типе иллюзии и растеряем еще больше качеств, необходимых человеку для познания собственной души. Неиспользуемая часть тела атрофируется; не применяемая на практике способность утрачивается. Если все наше время и внимание отдано иллюзиям чувств, мы теряем способность воспринимать сверхчувственное; чем больше мы смотрим на поверхность, тем меньше знаем о том, что таится в глубине; чем глубже опускаемся мы в материю, тем меньше замечаем явлений духа — того, что дает жизнь всему. Франц Гартман. "Жизнь Парацельса и сущность его учения"
German: Слепой материализм исчерпал все свои ресурсы; он все еще имеет множество неискренних сторонников, но очень мало тех, кто верит в него всем сердцем. Мир едва вышедший из на свет дня из тьмы фанатизма, на краткий миг был обольщен и ослеплен мишурным блеском осколков битой посуды, которые были собраны защитниками материалистической науки, выдававшими их за драгоценные камни; но мир освободился от действия чар и осознал всю ничтожность этого хлама, он опять жаждет света истины, пусть менее блестящей, но зато бесценной. Он [Парацельс] говорит: «Знание, для которого мы предназначены, не ограничено пределами нашей собственной страны и не станет бегать за нами, но ждет, пока мы не отправимся на поиски его. Никто не сможет овладеть практическим опытом, не выходя из дома, равно как не найдет учителя тайн природы в углу своей комнаты. Мы должны искать знания там, где можно ожидать найти их, и почему нужно презирать того, кто отправился на поиски? Те, что остаются дома, возможно, живут спокойнее и богаче, чем те, что странствуют; но я не желаю ни спокойствия, ни богатства. Счастье лучше богатства; счастлив же тот, кто путешествует, не имея ничего, что требовало бы заботы. Желающий изучать книгу природы должен ступать по ее страницам. Книги изучают, вглядываясь в буквы, которые они содержат, природу же — исследуя сокрытое в сокровищницах ее в каждой стране. Каждая часть мира есть страница в книге природы, и вместе все страницы составляют книгу, содержащую великие откровения». [Парацельс] «Книга, которую я изучал, была книгой природы, написанной рукою Господа, а не писак; ибо всякий писака делает общим достоянием весь тот мусор, что находит у себя в голове, а кто может отделить зерна от плевел?». Воля, любовь и воображение — магические силы, которыми обладает каждый; и тот, кто знает, как их развивать и использовать сознательно и эффективно, является магом. Тот, кто использует их с эгоистическими или дурными намерениями, является черным магом. Франц Гартман. «Жизнь Парацельса и сущность его учения»
Татьяна: К сожалению, и этот товарищ оказался не на высоте. "...господин Ходжсон прибыл в Адьяр. Гартман принялся настраивать его против Субба Роу, Бабаджи, Дамодара и прочих, рассказывая ему, что все они «жуткие обманщики» и вызывая, таким образом, у Ходжсона предубежденность против главных свидетелей. Потом доктор торжественно заявил, что рака ранее была украдена из комнаты Дамодара; в присутствии многочисленных свидетелей доктор серьезно и с важ¬ным видом попросил Ходжсона проследить за ним, когда он пойдет к Куломбам, дабы посмотреть, не припрятана ли рака где-нибудь там, ибо наверняка ее стащили или Куломб, или миссионеры. Гартман зашел в своей лжи так далеко, что даже стал показывать Ходжсону отпечатки ног и рук на стенах под окном комнаты Дамодара... ...Результат: то, что Гартман защищал меня в своем памфлете против Куломбов, все, что он говорил в мою пользу и в пользу Теософского Общества, — все, все это уничтожено. Ходжсон провозгласил его самым большим лжецом и моим пособником, явно помогавшим мне в моем мошенничестве!! Доктор говорит, что все это было ради того, чтобы спасти меня от ложного обвинения. Я бы сказала, что в нем уживаются два человека. Один — человек высочайшего интеллекта, просто созданный для того, чтобы быть оккультистом, человек высочайшей интуиции, другой же — лживый, коварный, короче говоря, одержимый неким дугпа. На него совершенно нельзя положиться. Сегодня он явно ваш друг, но час спустя он уже хладнокровно порочит вас, оплетая одним из своих дьявольски хитроумных обманов. Он либо безответственный медиум, невероятно восприимчивый, либо самый опасный бессердечный мошенник, какой только может попасться вам на пути. Я предпочитаю придерживаться первого предположения, ибо иначе Учитель никогда бы не стал писать ему писем, никогда бы не стал заявлять о том, что доволен теми или иными его делами. Но факт остается фактом: никому не следует доверять Гартману... ...Теперь д-р Гартман, который понял, что все против него и что он надоел в Адьяре всем, включая Теософское Общество, принялся соблазнять меня поехать с ним на отдых на Цейлон или в Японию, чтобы мы вместе писали «Тайную Доктрину» и т. д. Я позволила ему продолжать в том же духе. Я по¬нимала (я это знаю), что он пытается прибрать меня к рукам, настраивая всех против меня и претендуя при этом на роль моего последнего прибежища и единственного друга. Я была ему нужна как оружие, с помощью которого он собирался свернуть шею Олькотту и прочим. Теперь я нужна Гартману, чтобы организовать какое-то новое, конкурирующее тайное оккультное общество и собрать вокруг меня всех лучших теософов! Все это я отклонила, точнее, не сказала ни «да» ни «нет». ЕПБ - Джаджу 01.05.1885.
полная версия страницы